Скалли вцепилась в подлокотники и с трудом удерживалась, чтобы не заорать самой.
Падаем.
Вниз, вниз, вниз… вверх! Удар, толчок…
Какой жуткий скрип…
Еще раз. О-ох… Выровнялись. Скалли сглотнула. Во рту было липко и сладко.
Потом она скосила глаза на Малдера.
Малдер выковырнул из уха наушник, перевернулся на другой бок, нашел ее взглядом, ухмыльнулся.
— С прибытием, — сказал он.
5.
Дорога до Бельфлёр заняла около часа. Малдер вел арендованную у «Эй-Ти» машину, видавший виды «шевроле», и жевал жареный арахис, озирая окрестности так, будто намеревался сейчас вот тут, за поворотом, и найти сразу все доказательства и решения.
Лес был по обе стороны от шоссе. Скалли почему-то ожидала в первую очередь увидеть секвойи, но секвой не было видно. Наверное, здесь для них было еще слишком северно… Справа поднимались голубые громады гор.
— Отдельный мир, — проговорил Малдер медленно. — От Аляски и до Северной Калифорнии — совершенно отдельный мир. Между горами и океаном. Если в Америке что-то происходит, то происходит именно здесь. Иногда еще в Вайоминге и Мэне. Но как правило — здесь. В прошлом году около Ваконды несколько десятков людей видели снежного человека. Он пришел в открытый кинотеатр посмотреть «НьюЙорк, Нью-Йорк…» Кассир сказал, что он всегда приходит, когда идут фильмы с Лайзой Минелли. И кассира это не удивляло. Кассир тоже любит фильмы с Лайзой Минелли…
— Ты мне почему-то не сказал вчера, что Бюро это дело в прошлом году уже расследовало, — Скалли повертела в руках зеленую папку.
— Расследовало… — Малдер сунул в рот сразу несколько орешков и сморщился. — Ну да, после тех трех смертей, когда местные власти не представили практически ничего, приехали наши ребята, пожили недельку, покушали местной ветчины — и уехали, сказали, что да, расследовать тут нечего. Одно дело они, правда, сделали на совесть: составили подробнейшую карту всех этих происшествий. Кто где жил, кого где и когда видели, кто где лежал… Дело тут же насмерть засекретили и поместили к остальным таким же… пока я не наткнулся на него на прошлой неделе.
Появился указатель: «Бельфлёр — 30 миль». Малдер пропустил встречный автобус и свернул налево, на довольно узкое шоссе графства. Дорога сразу пошла под уклон.
— Знаешь, — сказала Скалли, — а ведь тела первых троих жертв — когда не было обнаружено никаких отметин — вскрывал другой врач…
— Очень хорошо, Скалли! — ухмыльнулся Малдер — точь-вточь как в самолете. — Лучше, чем ожидал, и гораздо лучше, чем надеялся. Впрочем, я дам тебе знать, когда мы пройдем легкий участок, — и он подмигнул.
Да что же это они мне все подмигивают? — разозлилась Скалли… и не сказала ничего. Вдох… выдох…
Выдержка, Старбак, выдержка, приговаривал отец…
Старбак — старший офицер «Пекода»… так он ее звал. Уже давно не зовет. Пожалуй… пожалуй, после того, как узнал о ее вербовке в Бюро…
Ах, до чего же жаль, что отец не понял, что он так ничего и не понял…
— Будем производить эксгумацию? — спросила она чуть погодя.
— Да, конечно. Я звонил шерифу и попросил его все приготовить. Вскрывать будем и могилу погибшей девочки, и кого-то из прошлогодних жертв. Нужно будет взять на анализ кровь и ткани… никогда не разрывала могилы? Говорят, это любимое развлечение студенток-медичек…
— Нет, не имела пока такого удовольствия…
Она не договорила. Из приемника, гнавшего тихую музыку и обычные дорожные новости, вдруг раздались истошные визг и скрежет — будто дисковая пила напоролась на гвоздь. Индикатор настройки замигал: система пыталась найти нормальную волну. Звук нарос и истончился: теперь тысячи бормашин пикировали с высоты. Скалли почувствовала, что волосы у нее встают дыбом, а зубы готовы начать крошиться.
Потом она поняла, что кричит, и заставила себя заткнуться.
Малдер слепо шарил рукой по панели, пытаясь выключить сошедшую с ума технику. Наконец он нашел выключатель…
Тишина наступила как облегчение после тяжелой ноши.
Как глоток воды после бега по пустыне…
Машина уже стояла неподвижно.
— Что это было? — выдохнула Скалли.
Малдер, не отвечая, выбрался из машины. Открыл багажник. Вынул чемодан. Нашел аэрозольный баллон с краской. Отошел на несколько шагов назад и на асфальте поставил большой красный крест.
— А это зачем? — спросила Скалли.
Малдер положил на место баллон, поставил чемодан, закрыл багажник. Огляделся. Провел ладонью по лбу.
— Не знаю, — сказал он. — Может быть, и незачем…
Городок Бельфлёр нельзя было назвать типичным маленьким городком, обычно представляющим собой два ряда домов вдоль главной улицы. Потому что вдоль главной улицы Бельфлёра стоял только один ряд домов; по другую сторону улицы сразу начинался пляж. Пустой, холодный, серый, прилизанный дождем и прибоем пляж…
Две яхты покачивались у далекого пирса. Еще несколько лежали на песке, склонив голые мачты.
Самым старым зданием в городе был, пожалуй, консервный завод. Похоже, он переживал и лучшие, и худшие времена. Дощатый забор недавно покрасили, но фасад стоял облупившийся. Двое рабочих привинчивали над решетчатыми воротами новую вывеску. Наверное, завод только что сменил владельца.
У маленького кинотеатра сидел, сложив на коленях огромные руки, седой коричневолицый лесоруб. Скалли показалось сначала, что это манекен, но потом манекен повернул голову и равнодушно посмотрел на проезжающую машину. Наверное, он кого-то ждал.
В мотеле, получая ключи от комнат, Малдер спросил портье, женщину лет тридцати со странно асимметричным измятым лицом:
— А что у вас говорят об этих смертях в лесу?
— О каких таких смертях? — посмотрела на него портье.
— Девочка умерла. Карен Форсман. Не слышали разве?
— Нет. Ничего не слышала…
— В газетах было. Трое пошлым летом, она сейчас. Все одноклассники…
— Ничего не знаю. Спросите полицию.
Скалли послышалась фальш в ее голосе, но фальш — это отнюдь не доказательство…
Кладбище городка располагалось на пологом склоне, местами заросшем белой сиренью и дикими розами. Сирень цвела, и густой ее запах смешивался с гарью дизельного топлива, исторгаемой маленьким кладбищенским экскаватором.
Человек восемь стояли на склоне холма и молча наблюдали за работой машины.
— Мистер Малдер? — по склону быстрым шагом спускался коренастый мужчина в расстегнутом пиджаке и съехавшем набок светлом галстуке. На руке его болтался хороший кожаный черный ридикюль. — Джон Труи, патологоанатом графства. Приступим?
— Знакомьтесь: агент Скалли. Бакалавр медицины, — представил ее Малдер.
