Даниэль Смушкович - Исцеление огнём

Вновь дрогнула комната. Безжалостный свет, бивший в окно, вдруг смягчился. Пророкотал дальний гром.

- "...Не убий", - проговорил Вайн и, выдернув пистолет из кобуры, отправил пулю в ее краткий полет. Преподобный Миахар не успел ничего ответить. Тело его сложилось и осело на пол. По исшарканному паркету растекалась иссиня-пурпурная лужа.

Вайн обернулся к комиссару. Тот не сказал ни слова. Губы его сложились ухмылочкой; видно было, что сейчас он уже раздумывает, в какую бы сторону обернуть гибель священника и сумасшествие патрульного Толлиера. Он не сделал даже попытки остановить Вайна, когда тот тихо вышел из комнаты.

А выйдя, ударил тяжелым башмаком по сумке - зазвенело стекло - и бросил спичку на намокшую дерюгу. Полыхнуло. Пятновыводитель горел великолепно. Струйки жидкого огня бежали по полу.

Вайн выбежал на улицу прежде, чем пожар разгорелся. Снова прогремел гром. Горизонт блеснул синевой, еще раз. В текучую, ржавую пыль упала свинцово-тяжелая капля, оставив по себе темный кружок на мостовой. Быстро и неумолимо надвигался дождь, нет - ливень. Поначалу капли выбивали причудливый узор пятнышек, потом пятна стали сливаться, и вдруг воздух наполнился ласковыми, журчащими струями, несущими жизнь иссохшей земле.

Но огня было уже не унять.

На окраине Оногер-те, в интерийском предместье, утопающем во фруктовых садах, вы не найдете Вайна Толлиера, сколько ни спрашивайте местных жителей, хоть и знают они все друг друга по именам и в лицо. А вот имя Вайна Торгара Тхелери вызовет у них живой отклик. Вас проводят, и покажут большой белый дом на самом берегу великой реки Гродт - сами вы его не найдете, так плотно скрывает его от посторонних глаз буйно разросшийся сад.

А в доме вас встретит хозяин, и в серебре его волос вы заметите редкие черные нити, столь удивительные среди интери. Он проведет вас в гостиную, и перезнакомит со множеством своих потомков - истинным благословением огня, - а кого не случится дома, тех покажут на большой общей фотографии, где изображены трое сыновей, и две дочери, и двадцать один внук, и четверо правнучков Вайна Торгара Тхелери. И вас усадят, и напоят холодным соком, и обсудят с вами все местные новости, словно вы старый друг в этом доме.

А если вы очень попросите, старик-хозяин расскажет вам историю своей жизни, расскажет неторопливо и печально, по временам оглядываясь на горящие в стеной нише свечи, тяжелый аромат которых пробивается даже сквозь запахи цветущего сада. Долгой будет его повесть; она завершится, пожалуй, к вечеру, когда заходящее солнце зажжет свой тревожный костер. А когда хозяин умолкнет на полуслове, не просите его продолжить; когда он встанет и уйдет, не следуйте за ним. Он идет в комнату прощаний. Там стоит каменная шкатулка с прахом. И хозяин гостеприимного дома будет долго вглядываться в фотографию на крышке. Оттуда глянет на него тонкое лицо немолодой уже женщины, поражающее, однако, своими красотой и спокойствием.

А великая река Гродт несет свои воды к дальнему морю. Танцуют в небе солнца, кружат луны. И горят, не угасая, охранные свечи, горят исцеленным огнем.