"Ты видел, что это было?", спросил он Уилсона.
"Я следил за своим экраном, мужик. Там было просто пятно."
Бакстер кивнул в сторону комнаты внизу. "Прыгаем туда."
"Бакстер, я не думаю..."
"Нам больше некуда идти. Я подержу дверь. Давай."
Уилсон прыгнул, совершил мягкую посадку на своих волшебных башмаках, и упал на четвереньки. Он поднялся, держа винтовку наготове, пытаясь на экране обнаружить следы живого. "Все чисто", сказал он Бакстеру.
"Оставайся там!" Бакстер продолжал торопить остаток патруля, а потом заорал: "А, черт!", и завопил на них. Уилсон услышал очереди стрелкового оружия и разрывы гранат. Он проверил экран. Волки, подумал он, когда увидел фигуры, что приближались к жемчужине. Но это не были настоящие волки, у них человеческие ноги и руки... если не считать, что на пальцах когти. Они бегают, касаясь невероятно длинными руками земли, они покрыты красновато-коричневой шкурой, того же цвета, что и гора. И они с длинной челюстью. С красными глазами. Их члены тонкие, нити слюны тянутся с подбородков, когда они мчатся по цветам, настигая гораздо меньшие фигуры, спешащие к жемчужине. Даже сгорбившись, их головы скребут по потолку, так что они должны быть в сорок-пятьдесят футов росту - если верить приборам. Но как он может им верить, как может он принять этих цифровых монстров за правду? Он обратился к Бакстеру, спрашивая, что тот видит, но Бакстер слишком занят приказами, чтобы ответить. Уилсон сосредоточился на экране шлема. И следил, как неуклюжая поступь одного из вервольфов привела его близко к бегущему солдату. Джанет Пердью. Он схватил ее когтистой рукой и перекусил пополам, словно она была леденцовой палочкой с дергающимися ногами. Кровь расплылась, как в японском мультфильме. Потрясенный, не в состоянии поверить, Уилсон нажал повтор и проследил, как это случилось, еще раз.
Солдат появился в раме дверного проема наверху и спрыгнул вниз. Гей Робан, выглядела устрашенной за лицевой панелью. Она отстегнула шлем и сняла его, сорвав шапочку, что закрывала ее коротко подстриженные светлые волосы. Она оцепенело посмотрела на Уилсон, потом перевела глаза на беспорядок в комнате.
"Это волки там, ГРоб?", спросил Уилсон, беря ее за руку. "Или вроде вервольфов?"
Она оттолкнула его и сказала смутно: "Хреновы монстры."
Бакстер спрыгнул вниз, закрыв за собой дверь перед этим, и ГРоб завопила на него: "Трусливый подонок! Ты не можешь их просто бросить!"
"Проверь экран", ответил он, и когда она не захотела успокоиться, заорал: "Они погибли, черт побери! Проверь!"
Действуя ошеломленно, ГРоб снова надела шлем. Уилсон вывел на экран широкий угол обзора. Вервольфы шатались кругом, наклонялись, чтобы понюхать цветы, потом хромой, горбящийся походкой торопились в другое место и нюхали снова. Никаких солдат не было видно, но то, что вервольфы охотились за выжившими, заставило Уилсона думать, что некоторые могут быть живы, их скафандры выключены, может быть погребены под грязью. Три патрульные группы. Семьдесят два солдата. Они же не могут быть единственными, кому удалось выжить. Все произошло так быстро.
ГРоб подняла свой шлем. "Боже!"
"Сучий пророк ошибался", прямо сказал Бакстер.
"Может, какие-то наши люди еще есть там", сказал Уилсон. "Они могли отключиться, они..."
"Да?", хохотнул Бакстер. "Мы не пойдем назад ради "может". Выкинь это из головы."
"Мы не может оставаться здесь", постучала ГРоб по стене. "Кто-то поднял эту чертову штуку и швырнул ее. Ты видел следы, что она оставила. На что похоже? Они ею швыряются! Ты хочешь быть здесь, когда какой-то сукин сын вернется?"
"Мы здесь не привязаны", сказал Бакстер.
"Мы не выйдем наружу, мы здесь не привязаны...", сказала ГРоб ему в лицо. "Ты как-то сделаешь, чтобы мы исчезли, Баксман? ..."
Бакстер увильнул от конфронтации и нацелил на нее палец. "Тебе бы лучше остыть, женщина!"
Ее щеки покраснели, ГРоб сверлила его яростным взглядом, и, даже посреди страха и идиотизма, Уилсон чувствовал тягу старого влечения, того устойчивого чувства, что ощущал когда-то к ней. Он удивлялся, как он может думать о сексе, хотя бы мимолетно, хотя бы с ГРоб, которая накаченная, но выглядит как женщина, а не как стероидная королева, вроде Пердью. Вырвемся, подумал он. Его гормоны обещают ему выход. Он все еще не мог смириться с тем, что Пердью мертва. Она была бешено трахающимся солдатом.
"Настучи-ка себе успокоителей", сказал Бакстер, обращаясь к ГРоб. "Легкий уровень."
Гроб и не шевельнулась.
"Это приказ!" Он взглянул на Уилсона. "И ты тоже."
"Это глупо, мужик! Мы не принимаем успокоитель в таком дерьме!"
"Слышал, что я сказал? Это приказ!"
"Я уже сделал амфи, когда показались волки", сказал Уилсон, не желая тупить свою остроту восприятия. "Я-то сделаю, но не поможет."
Бакстер посмотрел на него с подозрением, потом сказал устало: "Это не волки, а шайтаны. Я говорил о них в транспортере."
"Я слушал не все время."
"В мусульманском аде некоторые дьяволы напоминают волков. Их мы и видели."
"Я думал, что здесь предполагается Рай", сказал Уилсон, и Бакстер ответил: "Кто на хрен знает? Может, оборванцы в деревне не хотели говорить прямо. Может, кусали нас в задницу. Не в первый раз."
ГРоб, набирая код наркосмеси, пренебрежительно фыркнула. "Мы просто будем сидеть и кайфовать, пока дерьмо не рассосется? Таков план?"
Бакстер проверил смесь на ее компьютере, сказал добавить амфи, потом обратился к Уилсону: "Просмотри жемчужину для нее."
Внутренность жемчужины состояла из камер и камер, которые казались бесконечной прогрессией комнат разных пропорций. Уилсон отрапортовал и Бакстер сказал: "Поняла, ГРоб? Бесконечность. Эта комната, потом другая, и еще, и еще... Ухватила картинку?"
Неторопливый тон ГРоб отражал ее новое химическое состояние. "Не-а, мужик. Я не усекаю. Как такое возможно?"
"Именно! И я хочу все это объяснить."
Она, похоже, даже не заметила сарказма в голосе Бакстера и ждала, что он даст объяснение. В конце концов, до нее, кажется, дошло. Голова ее склонилась набок, как если бы под тяжестью осознания, что никакого объяснения не последует. Улыбка тронула уголки рта, напряжение на лице спало. Ей можно было дать семнадцать, сонная девушка, пробуждающаяся после ночи с любовником, и вспоминающая эту ночь. "Наверное, это наш путь", сказала она.
Туманное заявление, но Уилсон понимая безнадежность их ситуации, запертых в ловушке гигантской жемчужины, у которой нет конца, где всюду бродят дьяволы-вервольфы, без направляющих указаний командования, возможно, с шестьюдесятью девятью погибшими, он точно понимал, что она имеет в виду.
12:00
Они шли сквозь комнату за комнатой, больше сотни по подсчетам Уилсона, по существу одинаковых. Роскошно обставленных и в беспорядке, единственным знаком предыдущего обитания были пятна крови на двери, сквозь которую они вошли в жемчужину. Незадолго до полудня они открыли дверь и нашли, что она ведет не на поле цветов, а выходит посреди медного леса. Наверное, того леса, который ДеНово ошибочно принял за золотой, хотя Уилсону не ясно, как жемчужина может кончаться в его середине. Чахлые деревья и подлесок, каждая вена листа, каждая развилка ветви, изгиб корня сделаны с искусной тщательностью, поднимаясь к потолку пещеры. Температура в лесу почти обжигала. Пар поднимался от медной листвы. Растительность слишком густая и переплетенная, чтобы позволить легкий проход. Бакстер приказал снова забраться в жемчужину и устроил привал. Сказал, что отключится на часок. Приказал Уилсону закрыть дверь, ведущую в лес, и посторожить, пока они будут спать. Уилсон не верил, что сейчас хорошее время отдыхать, но он устал и не стал возражать. В центре комнаты, где они были, находился фонтан, его дно покрывала мозаика из белого и бирюзового кафеля. Уилсону нравился звук текущей струйками воды, поэтому он сел на краю, положив винтовку на колени. ГРоб сняла шлем и улеглась на какие-то подушки. Бакстер привалился к стене, вытянув ноги.
