Он помнил, как пристально она на него посмотрела, а потом опустила глаза, словно ее ударили.
— Я... я не знаю, Вик, как на это ответить. Мне показалось, что ты говоришь, как маленький мальчик, который мечтает стать пожарником и втайне очень стыдится того, что его отец работает в страховой компании, хотя, возможно, это и не так. Я только знаю, что при твоих десяти годах сверхсрочной службы тебя, если бы ты попросил об этом, могли назначить комиссаром и что планировать экспедиции и готовить молодежь к предстоящим опасностям — такое же захватывающее занятие, как летать самому. Но я бы не хотела, чтобы ты бросил действительную службу ради меня или даже ради того, чтобы создать семью, раз ты еще недостаточно повзрослел, чтобы захотеть этого самому.
— Скажи лучше: недостаточно постарел, Кэй.
Она только махнула рукой и отвернулась к зеркалу, чтобы поправить прическу.
— Пусть все идет своим чередом, — сказала она, сосредоточенно водворяя на место выбившийся локон. — Никак не могу понять, почему эти разговоры так тебя расстраивают. Ты хочешь остепениться и завести семью или не хочешь? Когда определишься, скажи мне, пожалуйста, о своем решении. А теперь пойдем: наверное, те музыканты с Земли уже прилетели в «Оазис» к Эмилю.
Он открыл перед ней дверь, раздраженно стараясь объяснить себе, почему эти беседы всегда оставляют у него такое ощущение, будто он совершил по отношению к ней какую-то непростительную бестактность, а она была настолько любезна, что оставила ее без внимания.
Теперь, оглядываясь назад, он понимал, что ни в чем не может ее упрекнуть. Он с удивлением поймал себя на мысли, что, в сущности, не понимает, почему он находится здесь, в этом помещении, разделяя его с двумя чужими ему людьми по имени Гарри Луц и Стив О'Лири.
Что такое была эта несчастная миссия 1572, чем была первая разведывательная экспедиция к Дыре перед нежным образом Кэй, перед их неродившимся сыном, в котором они оба воплотят себя заново? Желание, которое наполняло все его существо, — жажда иметь семью, — было очень древним, и каждая клеточка его тела разделяла его. Сидя в глубоком кресле перед пультом управления, он, стараясь сохранить бдительность, мрачно теребил свой жесткий синий комбинезон.
И вот перед ним зажглась красная лампочка.
— Ребята, по местам, — скомандовал Вик. — Поворачивайтесь — ну-ка, бегом! Прямо по курсу — наша звезда! Дюзы ближнего действия — к пуску! — Он снова был спокоен и уверен в себе, как и подобает начальнику экспедиции.
— Пост В к пуску готов! — отчеканил О'Лири, плюхнувшись в свое кресло и выдвигая длинную панель с клавиатурой.
— Пост С к пуску готов, — неразборчиво сказал Луц: он еще не успел прожевать остатки скромного ужина, которым он наслаждался в камбузе. — Включаю дюзы ближнего действия!
Вик испытующе посмотрел на них, потом перевел взгляд на висевшую перед ним звездную карту, отметил, где находится стрелка указателя, трепетавшая в своей округлой тюрьме, и установил рычаг, находившийся возле его правой руки, в крайнее положение.
Потом проверил все снова.
— Пуск! — крикнул он. — Дюзы включены. Струя пошла!
Они вошли в систему из одиннадцати планет, где солнце по спектру излучения удивительно походило на земное. Между второй и третьей планетами был пояс астероидов, между восьмой и девятой — еще один. Три планеты имели кольца — одна даже два: горизонтальное и вертикальное, как у гироскопа, — и только на одной, пятой по счету от солнца, была жизнь.
— Если бы я не знал, где мы, мог бы поклясться, что это Земля, — изумленно проговорил Гарри Луц, снова просматривая данные о планете, к которой они направлялись.
О'Лири кивнул:
— Три десятых процента различий — совсем немного. Диаметр чуть-чуть поменьше, соотношение кислорода и азота почти такое же, средняя температура на экваторе отличается всего на два градуса. И все-таки исследовательский корабль не обнаружил никаких следов разумной жизни. Эй, Вик, по теории соответствия процессов развития окружающей среды Кокберна там внизу должны быть создания, приблизившиеся по уровню развития к палеолитическим людям, верно?
Командир, утомленно глядя в трансвизор, где планета, до которой оставалось почти миллион миль, была видна во всех деталях, выразительно пожал плечами:
— В любом другом месте я позволил бы себе что-то предполагать — только не в этой глуши: данный район открытого космоса совершенно не освоен. Если планета похожа на Землю по своим физическим условиям, на ней действительно должны были возникнуть разумные двуногие с начатками машинной цивилизации — но кто знает, как обстоит дело в Дыре созвездия Лебедя? Взять хотя бы эти кошмарные белые штуки.
Они посмотрели в направлении его протянутой руки — на экран телесканера, усеянный планетами. В Солнечной системе то тут, то там, между планетами и над ними, свободно паря в пространстве или сгущаясь вокруг желтой звезды, висела как будто бы тонкая сеть из белых, мертвенно-бледных нитей, — на самом деле они простирались на сотни и тысячи миль. Она выглядела как разорванная паутина огромного и ядовитого паука, не подчинявшаяся закону тяготения и ни на что в нормальном космосе не похожая.
— Зря стараешься, Гарри, — предупредил Вик Луца, который нервно листал огромный том, положив его на пульт управления. — В «Видах небесных тел» Розмарина ты ничего не найдешь. Все, что мы знаем об этих штуках, — что они здесь есть, как и повсюду в Дыре, и что они очень опасны даже для лучших судов, которые у нас на сегодня имеются. Если корабль сунется к ним слишком близко, сразу испаряется — раз, и готово. Просто исчезает. У нас приказ: НЕ ПЫТАТЬСЯ — ПОВТОРЯЮ ЗАГЛАВНЫМИ БУКВАМИ И ПОДЧЕРКИВАЮ — НЕ ПЫТАТЬСЯ ИССЛЕДОВАТЬ БЕЛЫЕ СГУСТКИ И ДРУГИЕ ФИЗИЧЕСКИЕ ЯВЛЕНИЯ, ХАРАКТЕРНЫЕ ТОЛЬКО ДЛЯ ДЫРЫ В СОЗВЕЗДИИ ЛЕБЕДЯ.
О'Лири фыркнул:
— Это только пока. Когда мы вернемся (если вдруг), кто-нибудь на Базе станет чесать себе затылок, размышляя, из чего эти скопления состоят. Тогда они пожмут нам руку, дадут в дорогу пару ящиков с консервами, новый корабль и скажут: «Не будете ли так любезны разобраться, в чем там дело, и проверить, правда ли они так опасны, как о них рассказывают? Только без необходимости, пожалуйста, не рискуйте. А еще было бы славно, если бы вы успели вернуться к съезду астрофизиков Солнечной системы, который пройдет в январе!»
Они захохотали — Луц немного громче других.
Планета была настолько похожа на Землю, что они испытали нешуточный приступ ностальгии. Конечно, здесь было всего четыре континента и — что поделаешь — теплыми ночами здесь не царила сияющая луна, но сапфировая гладь моря так и манила полежать на белоснежном пляже, прихватив с собой бутылку виски, хотя, казалось, тут можно захмелеть и не открывая бутылки, а облака плыли по почти бесцветному небу, выпятив свои кудрявые животы и не ведая, какие удивительные сравнения могут подобрать для них поэты. Там и сям над безмолвными водами цвета индиго возвышались живописные острова, так и ждущие кисти художника, который бы их запечатлел.
