Изнывая от жары, он зашагал по растрескавшемуся асфальту к деревне. Буквально сразу ощутил уверенность, что его метания закончились, и все случится здесь. В богом забытом селе. Так и произошло, на маленькой самодельной скамейке, под мерный шум морского прибоя.
Оказалось, что в произведенном над собой действии нет ничего страшного. Тысячи раз до этого он вводил препарат белым мышам в лаборатории. Правда, зверьки после эксперимента умерщвлялись с помощью особых щипцов, которыми он сдавливал грызунам шейку. Затем трупик отправлялся в мусоросжигательную печь. Где исчезнет его мертвое тело, он пока не знал и не хотел. Это было совершенно не важно.
Под вечер он напросился в один из домов на ночлег. За деньги. Прожил там двое суток. Питался за хозяйским столом, покупая для всех продукты в магазинчике на окраине поселка. Реакция на введенный препарат проявилась в первый же вечер насморком и ознобом. Хозяйка предложила запарить ему чай с малиной, а хозяин долго рассуждал о пользе водки с перцем. На следующий день, почувствовав себя чуть лучше и поняв, что finis откладывается, он пошел за шампанским. В очереди познакомился с местными мужиками и, разговорившись, ощутив желание побыть в компании, купил им четыре бутылки водки. Потом вместе пили в саду у одного из новых знакомцев.
Мужики были пожилыми и смирными. Жили за счет своих огородов, садов, рыбалки. Один сдавал комнату редким приезжим: поселок у отдыхающих популярностью не пользовался.
Новым приятелям водка развязала языки и открыла шлюзы памяти. Слушая поток возбужденных восклицаний, "в Союзе было по-другому…", "чув, як премьєр казав…" (1), "а помнишь президент…" — он глотал свое шампанское и думал, что поступил правильно. Ничто не имело смысла в этой серой жизни. В любом случае конец у всех был бы один и без его участия. "И потом, — он усмехнулся своим мыслям, — если бог захочет, то остановит тот камешек, который он столкнул вчера…"
Утром, несмотря на усилившийся озноб, шумно чихая, он собрал вещи и распростился с хозяевами. Дождавшись на остановке маршрутный автобус, пустился в обратное путешествие. Заднепровск, Червоное, "Катманду"… Впрочем, самую большую дискотеку на побережье Черного моря он проехал, даже и не думая сходить: ужасно болела голова и трясло от поднявшейся температуры. Добрался до Одессы. Глотая парацетамол, пролежал сутки в гостиничном номере. Стало полегче и он купил шампанского.
На следующий день ему совсем полегчало. Торчать в гостинице было скучно, бесцельно бродить по улицам или сидеть в кафе тоже. От нечего делать приобрел в турагенстве билеты на суточный круиз. Вечером вышли в плавание. Сидя в миниатюрной каюте, подставив лицо под теплый ветер из открытого иллюминатора, он снова пил. Ночью, после второй бутылки, его пробило на сочинительство. Последнее в жизни письмо, послание самоубийцы, еще живущим, мэссидж от внутреннего мира внешнему.
Сочинял он долго и нудно, но справился. К этому моменту опустела уже третья бутылка вина. Непослушными пальцами, сам не понимая зачем, сорвал полосками этикетку. Потом скатал письмо в трубочку и протолкнул через влажное горлышко. Запрессовал ладонью пробку. Выкинул бутылку в иллюминатор. И уснул за столом, положив голову на руки.
Проснулся под утро от начавшегося на море волнения. Долго и мучительно блевал в тесном гальюне при каюте. Потом спал до самого окончания круиза. Кораблик вернулся в порт отправления и пришвартовался к пирсу. Уходить из каюты не хотелось: на суше уже нечего было делать. Он отыскал на палубе агента туристической фирмы и купил новую поездку. На три дня и в другой каюте, побольше.
До отправления корабля оставалось много времени и он сошел на причал. Позавтракал в ресторанчике неподалеку, за столиком под тентом с рекламой пива. Когда пил кофе, к нему подошли трое — невысокие крепкие ребята с цепкими глазами. "Корочки" предъявлять не стали, только спросили фамилию, имя-отчество. Он не запирался: вместо ответа вынул из портмоне свой пропуск в институт и положил на стол.
Самый невысокий из троицы достал наручники. Надел ему на запястья. Другой набросил на них свою курточку. Сказал "пошли" и они тесной компанией покинули ресторан. У входа ждала спецмашина "скорой помощи". Медик в красной куртке-пижамке и брюках с флуоресцентными полосками предупредительно откатил боковую дверцу.
Ему помогли забраться в салон "скорой". Здоровяк фельдшер молча уложил на каталку и затянул на груди, животе и ногах многочисленные ремни. Профессионально ловко вонзил иглу маленького шприца ему в руку. Не успел поршень протолкнуть остатки прозрачного лекарства в синюю змейку вены, как он отключился…
"Ястребы"
Километрах в тридцати от Приморска "ястребы" сделали остановку на заправочной станции "БенЗаКо". Было без четверти четыре утра. Храпевшие всю дорогу на заднем сиденье Игорек с Олегом окончательно проснулись, лишь выпив по-стаканчику кофе из автомата. Пока паренек в зеленом фирменном жилете и бейсболке заправлял бус, майор Алексей Дмитриевич Короб, а для сослуживцев просто Леха, объявил спутникам, что хочет жрать.
— Желательно чего-нибудь мясного, — он плотоядно облизнулся. — Есть возражения?
Похожие ростом и телосложением на братьев-баскетболистов, в одинаковых спортивных костюмах Игорек с Олегом переглянулись. Поесть любили оба, и предложение шефа пришлось им по душе. Гурьбой ввалились в маленькую закусочную тут же при станции. В зале сразу стало тесно, а с буфетчицы — крашеной блондинки лет тридцати при виде атлетически сложенных парней мгновенно слетело сонное выражение. За столиком у входа завтракали картошкой фри двое в красных куртках: экипаж припаркованной на выезде с заправки "скорой помощи". Один из "айболитов" — со светлой бородкой, в очках читал журнал с красочными фото полуголых девиц.
Заказали по стейку, салаты и минералку. Мясо пришлось ждать, поэтому пока закусывали булочками, влажными дольками помидора густо присыпанными укропом, перемешанными с колечками злого лука. Игорек, попробовав минералку, заключил, что разливали ее из какой-то местной лужи. Пришлось сходить за бутылкой апельсинового сока.
— И мне плесни, — Олег протянул опустевший стаканчик. — Половинку.
Игорек скрутил с запотевшей бутылки пробку, разлил. Мобильник майора, который хозяин выложил на столик, внезапно закаркал:
— А теперь, Горбатый! Я сказал, Горбатый!
— Привет, — Короб поднес "нокию" к уху. — Да, почти приехали. Решили перекусить на заправке. Как у тебя дела?
Подошла буфетчица с подносом и выставила на столик тарелки со стейками. Майор, не переставая слушать, улыбнулся девушке своей фирменной улыбочкой, появлявшейся у него во время разговора с незнакомыми женщинами. Сделал буфетчице знак задержаться. Та послушно застыла, прижав к переднику поднос из коричневого пластика.
