Правда, Чарли скучал в ФБР. Не раз просился он в стажеры, рвался на какие-нибудь опасные операции по захвату террористов или наркокартелей, но ему очень вежливо и мягко отказывали. Поэтому Чарли довольствовался перечитыванием Диккенса и обществом Молдера. С Молдером реликтовый гоминид вообще был, что называется, на короткой ноге. Итак…
— Заходи, Чарли, — дружелюбно улыбнулся спецагент волосатому гиганту. — Присаживайся.
Гигант аккуратно вдвинул свое тело в небольшой зазор между стенкой и креслом. С сомнением посмотрел на кресло и остался стоять. Улыбнулся Молдеру в ответ, продемонстрировав великолепие своего не испорченного стоматологами оскала.
— Но не отвлекаю ли я вас, о мой дорогой друг, от важных и благородных дел? — с изысканным произношением коренного лондонца осведомился йети.
Молдер внутренне поморщился. Все-таки гоминиду над своим языком еще работать и работать.
— Ты ничуть не помешал, Чарли, — сказал он, стараясь попасть в тон разговора. — Даже наоборот. Я всегда рад тебя видеть.
— Весьма польщен. — Гоминид хотел было почесать свою роскошно обволошенную грудь, но воздержался, решив, что это крайне неприличный жест. — А где же леди Дэйна? Благополучна ли она? Как ее драгоценное здоровье?
— Здоровье? Да на ней пахать… — невежливо хохотнув, начал Молдер, но тут же осекся. — Нормально, Чарли, мм… Она, э-э, благополучна. Вполне. Да.
— Рад сие слышать. — Гоминид снова просиял улыбкой.
Молдер вспомнил, что не ответил на первый вопрос йети-джентльмена (точнее, джентльйети).
— Скалли, э-э, леди Дэйна в данный момент находится у мистера Скиннера. С официальным докладом.
— Оу, — уважительно протянул Чарли. — Надеюсь, она скоро вернется и я буду иметь честь предложить ее вниманию свой новый венок сонетов…
Молдер хотел было сказать, что Дэйна Скалли и венок сонетов — явления столь же совместимые, сколь совместимы кетчуп и крем для депиляции, но сдержался. Чарли с трудом переносил разочарования и удары судьбы. Так, например, свое последнее разочарование в справедливом мироустройстве гоминид три недели оплакивал на чердаке Штаб-квартиры, тем самым вызвав мощную панику среди служащих и прочего мирного населения.
— Сонеты — это, конечно, замечательно, — искусно поставленным жизнерадостным тоном заявил Молдер. — Но кофе с коньяком тоже не помешают. А, Чарли? Ты как насчет кофе? Или коньяка? У меня отличный коньяк здесь припрятан, настоящий армянский!
— О, — подивился Чарли. — Откуда у вас такая роскошь? Хотя я, конечно, постыдно мало разбираюсь в качестве алкогольных напитков…
— Ничего, я тебя научу. А коньяк еще с прошлого года остался, после поездки в Ереван, где мы со Скалли обезвредили банду местных инкубов. Инкубы преподнесли нам целый ящик этого божественного напитка только ради того, чтобы мы со Скалли не раскручивали их дело.
— А вы?
— Я же агент ФБР, Чарли! Разве меня можно подкупить коньяком, хотя бы и армянским? Не создали еще такого напитка, которым можно купить расположение агента Молдера! В честь чего давай выпьем по рюмочке!
И Молдер, опасливо покосившись на дверь, приподнял уголок висевшего на стене плаката. Про плакат с сомнительной фотографией летающей тарелки и надписью «Хочу поверить!» в ФБР не было известно разве что ленивому. А вот про то, что за плакатом Молдер скрывает потайной шкафчик с любимыми коньяками, знал только сам Молдер. И Чарли. Но Чарли, как истинный джентльйети, был неболтлив.
— Удобно ли это? — засмущался йети. — Алкоголь в такое время суток…
— Время самое подходящее. — Молдер уверенно разлил коньяк по бокалам. — Давай за нас, и за ВМФ, и за миротворческие подразделения славных американских парней в Ираке!
— Ваше здоровье, мистер Молдер, сэр! — Изяществу, с которым реликтовый гигант опорожнил бокал, мог бы позавидовать сам лорд Честерфилд.
— Хорошо-то как, — с чувством крякнул Молдер. — Лечит от депрессии лучше всякого психотерапевта.
— Мой бог, у вас депрессия, сэр?!
— Еще какая! — Молдер помрачнел.
— Могу ли я узнать причину? — Славный йети был сама заботливость.
— Мне скучно, дорогой друг! — ответствовал спецагент. — Моя жизнь стала слишком прозаической, из нее ушла романтика…
— О-о…
— Да. Ну что интересного, захватывающего и необычного случилось со мной за последние полгода? Пару раз меня похищали агрессивные Чужие, потом пытались инициировать бруклинские вампиры, всякие там мелкие бандиты один раз хотели изменить мой пол, трижды сбрасывали с небоскребов, раз пять взрывали в машине… Еще колдун вуду из Гарлема безуспешно пытался меня зомбировать, но я вывел его на чистую воду, и он оказался вовсе не колдуном вуду, а чукотским шаманом-коммунистом… Даже вспомнить нечего! Где интригующие тайны, необъяснимые происшествия, сверхъестественные исчезновения и леденящие кровь стычки с чудовищными порождениями Мирового Зла?! Я теряю свои гениальные способности спецагента в повседневной рутине, милый Чарли!
— Дорогой мистер Молдер, сэр! — прочувствованно воскликнул йети. — Позвольте вам сказать, что вы не правы. Ваш талант, сэр, блестяще проявился в недавнем деле о похищении мутантов-эмбрионов. А также в ужасающем эпизоде захвата исламского оборотня-смертника, три часа терроризировавшего служащих кошерного банка «Тевье и Сыновья». Вы несправедливы к себе, дорогой сэр! И ваша жизнь — не что иное, как цепочка ярчайших событий, достойных увековечения в романе! Или повести. Или на худой конец в телесериале.
— Ты точно так думаешь? — Молдер испытующе уставился на реликтового гоминида.
— Безусловно, сэр! И у меня есть предчувствие, что в ближайшем будущем вас ожидают новые удивительные приключения!
— А, ну если так… Давай еще по одной. За будущее и за приключения, которые нас в нем ожидают.
— С удовольствием, дорогой мистер Молдер, сэр!
Однако не успели спецагент и реликтовый гоминид пригубить свой коньяк, как в кабинет ворвалась клокочущая и сыплющая непристойными междометиями вулканическая лава, то бишь Дэйна Катерина Скалли.
— Пьете?! — взревела лава. — На рабочем месте? Почти в рабочее время?! Да что за бардак творится в Бюро?! Немедленно прекратить!!!
Чарли от стыда не знал куда деваться, а агент Молдер, давно привыкший к радиоактивному темпераменту своей напарницы, сказал только:
— Остынь, Дэйна.
Та издала неопределенный звук, отдаленно напоминавший рычание раненого саблезубого тигра.
— Я подам рапорт об уходе, — отрычавшись, заявила Скалли. — Лучше работать патологоанатомом в окружном морге или читать лекции сопливым курсантам в Ленгли, чем пребывать в этом бардаке!!!
