— Дочерью профессора? Вы ее знаете?
— Я его знаю.
— Так вот, профессор Гнатюк вылетел на Луну, и Наташа очень волнуется, — скороговоркой объясняет Коля. — И мы организовали Международное общество, чтобы ее утешить. У нас тоже есть вот такая труба, как у вас, — показывает Коля на телескоп, — только немного меньше.
— А где же помещается ваше общество?
— На чердаке.
— На чердаке? Почему же на чердаке?
— Ну все-таки ближе к Луне.
— А что у вас есть, кроме трубы?
— Вот такая же шапочка, — показывает Коля на круглую черную шапочку, покрывающую седую голову старого академика, — но только одна на все общество. И радио. И мы все время ловим сигналы с Луны.
— И поймали что-нибудь?
— О да. Очень много интересного, но с самой Луны пока еще нет.
— А что же вы поймали?
— Четвертую симфонию Чайковского и очень хороший эстрадный концерт, а Наташа все время спрашивает: «Что с папой, что с папой?» И вот я решил прийти к вам.
— Так вот, молодой человек, — говорит академик, — можете передать дочери профессора Гнатюка, что час назад я получил последние сведения о полете ракеты. С радостью могу сообщить, что полет проходит вполне успешно, так что Наташа может совершенно не волноваться за своего отца, и…
Резкий звонок прерывает академика.
Светлеет большой экран телевизора: на нем появляется изображение человека.
— Алло! Астроном Бобров?
— Да, — отвечает академик.
— Получены радиосигналы с Луны. Ракета Р-1 потеряла управление.
В сильном волнении академик Бобров дрожащей рукой снимает с головы черную шапочку и проводит ладонью по седым волосам.
Коля Хомяков с открытым ртом застывает на месте. Но вот Бобров овладевает собой и говорит твердым, решительным голосом:
— Сообщите об этом в Академию. Срочно! В полночь вылет второй ракеты!
На чердаке многоэтажного дома возле слухового окна стоит самодельная тренога, на которую водружена небольшая подзорная труба. Толстощекий мальчик в черной шапочке на стриженой голове, зажмурив один глаз и прижав другой к самой трубе, старательно смотрит в темное, вечернее небо.
Другой мальчик с очень смуглым лицом и курчавыми волосами возится у старенького радиоприемника, из которого вырываются оглушительные выстрелы, шумы и завывания.
— Ну как у тебя? — спрашивает мальчик, стоящий у трубы.
— Все так же, — не очень весело отвечает курчавый мальчик. — А у тебя как?
— Тоже все так же. Труба очень маленькая, даже Большую Медведицу и то плохо видно.
— Это пока плохо, Петя, а потом она будет вдвое ярче.
— Откуда ты знаешь?
— Из книжки.
— А я про это еще не читал.
— Могу прочесть, — и курчавый мальчик берет в руки книжку, лежащую тут же, рядом с радиоприемником. — Сейчас, — говорит он, быстро листая книжку. — Нашел. Слушай. «Пройдет, — громко читает он, водя пальцем по строчкам, — двести тридцать пять тысячелетий, и основные пять звезд Большой Медведицы станут вдвое ярче».
— Вот это дело другого рода, — с полным удовлетворением восклицает Петя, — тогда и в эту трубу будет хорошо видно.
— Петь, — говорит курчавый после особенно сильного треска в радиоприемнике.
— Что?
— Теперь, давай, ты полови сигналы, а я посмотрю немножечко.
— Смотри, — охотно соглашается Петя и направляется к радиоприемнику.
— А шапочку?
— Ах да, — спохватывается Петя и, сняв с головы черную шапочку, передает ее приятелю. Тот старательно надевает ее и садится перед трубой.
— Вот Юпитер, — говорит он, передвигая трубу, — вот Альдебаран, вот Церера, а вот Мурзилка.
— Где, где Мурзилка? — срывается со своего места Петя.
— Вон между трубой и антенной.
Петя стаскивает с приятеля шапочку и, надев ее на себя, припадает к трубе.
— Нет, не могу поймать, — говорит Петя, двигая трубой.
— Давай я тебе направлю, — и, в свою очередь, сняв с Пети шапочку и надев ее на себя, курчавый мальчик смотрит в трубу. — Попробуй теперь, — и, вернув шапочку, курчавый уступает место Пете.
— И опять ничего не вижу, — огорчается Петя.
— Погоди. Ты созвездие Цефея можешь найти?
— Это которое нам Коля показывал?
— Да.
— Могу. Вот оно.
— Самую красную звездочку в этом созвездии можешь найти?
— Вот она, — говорит Петя.
— Как она называется?
— Гранатовая.
— Правильно. Так вот немножко пониже Гранатовой и будет Мурзилка.
Петя слегка наклоняет трубу.
— Вижу, вижу, — кричит он в полном восторге.
В подзорную трубу виден кусок крыши, на которой в воинственной позе стоит черный кот. Мгновение, и перед ним возникает другой. Рыжий. Он настроен так же воинственно, как и черный.
— Другой, — шепчет Петя. — Дерутся.
Драка котов на крыше. Рыжий кот не выдерживает и удирает.
— На сороковой секунде первого раунда победил чемпион крыши Мурзилка, — подражая судье на матче бокса, объявляет Петя.
— Ты что нахмурился? — обращается он к помрачневшему Сэнди.
— Стыдно, — говорит Сэнди, — Мурзилка, Мурзилка, а про Луну совсем и забыли.
— Ой, сейчас, — спохватывается Петя и начинает быстро передвигать трубу. — Вот ведь несчастье какое, — говорит он с досадой.
— А что?
— Вечная история. Опять на шпиль села ворона и половину Луны загородила.
— А вдруг именно сейчас на нее ракета и сядет, — волнуется Сэнди.
— Знаешь, Сэнди, — решает признаться Петя, — по-моему, в эту трубу мы все равно ничего не увидим.
— Ну, может быть, хоть немножечко, хоть капельку, хоть мелькнет, — мечтает Сэнди.
— А как ты думаешь, долетит она?
— Наташин папа обязательно долетит, — с твердой уверенностью говорит Сэнди.
Скрипнула дверь, и на чердак вбежал Коля Хомяков. Он в изнеможении садится на балку перекрытия и, тяжело дыша, произносит безнадежным голосом: «Несчастье, товарищи!»
— Что?
— Что случилось?
— Ракета Р-1 потеряла управление.
— Значит, она упадет, — вскрикивает Петя.
— И Наташин папа, — вторит ему Сэнди.
— Ракета уже на Луне, — рассказывает Коля, — но оттуда она никогда не вернется, если ее не спасут.
— А ее будут спасать?
— Конечно.
— Бедная Наташа, — опускает голову Сэнди. — Если она…
— Ей об этом ни слова, — перебивает его Коля. — Тсс!..
Все прислушиваются. За дверью раздается какой-то шум.
— Наташа, — шепотом говорит Коля. — Нужно сделать так, чтобы она ни о чем не подозревала. Улыбайтесь, товарищи, улыбайтесь, а то она догадается.
