– Сейчас моя очередь, – визгливо ответила незнакомка.
– А ну-ка вылезайте! – вспылила Туяра. – Вы будете делать то, что я скажу.
– Почему это мы должны ее пропускать? – зашумели остальные. Их было навскидку тридцать-сорок. И все недовольные. До того они потрошили пакеты с одеждой, судорожно утепляясь, но теперь отвлеклись. Дверь наружу снова заперли.
– Потому что я вас спасаю! Могли бы иметь хоть немного уважения!!! – заорала якутка, совсем потеряв самоконтроль.
– Так и спасайте в порядке живой очереди. А то притащилась тут! Мы ее не знаем. И вы, как я понимаю, тоже! – стал наступать на девушку пожилой мужчина с неопрятной бородкой, обвиняюще грозя пальцем. – Мы тут мерзнем, ждем. А она вся утепленная. Ну-ка в конец, шаболда! – это уже Лее.
Женщина в капсуле тем временем попыталась самостоятельно закрыться, но дверца не поддавалась.
– Слушайте, давайте я просто отдам вам свой комбез, а? – обратилась к ней Лея. – Навсегда! Он классный, в нем даже на снегу можно спать. Мне очень-очень надо, правда. Это не потому, что я нетерпеливая. Просто с каждой минутой мои шансы не выбраться из этой машины живой увеличиваются.
– А что, это такая опасная процедура? – зачинщица скандала резко села и свесила наружу одну ногу.
– Только для меня. У меня есть такие клетки… Ну, неправильные. Они быстро делятся, понимаете?
– А-а, рак, что ли? – мелкорослая кряхтя слезла на пол. – Ладно уж, бог с тобой. Давай сюда свой чудо-костюм.
Остальные продолжили возмущенно переговариваться, но с разборками никто больше не лез. Лея стянула комбез, оставшись в казенном спортивном костюме с базы.
– Это ведь не надо снимать? – робко уточнила она.
– Не надо, махнула рукой Туяра. Все лишнее, включая… ммм… физическую оболочку, распадается в пыль.
Лея, содрогнувшись глянула внутрь машины. Там было полно невесомой золы.
– Некогда выметать, полезай! – скомандовала моя ненаглядная дрянь. Тисс уже что-то набирал у пульта управления. Я подошел к нему.
«Много шансов, что все пойдет не так, как надо?» – тронул я его за плечо.
«Пятьдесят на пятьдесят» – ответил он. – «Либо да, либо нет. Ты что, не в курсе, что вероятность любого события именно такова?»
«Даже того, что сюда сейчас зайдет динозавр?» – невесело пошутил я.
«Нет. Тут вероятность нулевая», – Тисс поднял на меня глаза и сквозь зеленое марево внезапно проступила озорная ухмылка, – «дверь ведь заперта!»
«Слушай», – поразился я. –«Тебя что, вообще не напрягает вся эта ситуация?»
«А почему должна?» – искренне удивился тот.
Мда, лучшего напарника Туяра найти просто не смогла бы. Я вздохнул и отошел, не став спорить. Действительно, идет превращение обычных людей в ему подобных. Из-за чего Новому переживать? Если вся Земля замерзнет, бесконечной вахте на вышке придет конец. Живи, наслаждайся. Делай, что хочешь. То есть, действительно что угодно. Не нужно добывать еду, незачем строить дом и заботиться об экологии. Работали бы рассеиватели, и ладно!
Илья стоял возле установки и все никак не мог отпустить руку Леи. Наверно, пытался отговорить. Девушка была бледна, на щеках поблескивали дорожки от слез, но она не собиралась отступать.
– Ну давайте уже! – подал голос кто-то из толпы. Влюбленные нехотя разжали ладони. Серая полукруглая крышка медленно заскользила, закрываясь и еле слышно шелестя. Потом в наступившей тишине раздался щелчок.
Ужасно, наверное, смотреть, как над тобой закрывается механизм, который с некоторой вероятностью отделит тебя не только от физического тела, но и от жизни. Как поведут себя симбионты? Не высвободятся ли в кровь, забивая артерии ведущие к сердцу? Не примутся ли делиться со скоростью света, разрывая тело? Не спровоцируют ли смертельный выброс гормонов?
Хорошо что крышка непрозрачная, и мы не видим лица подруги.
Снова загудело. На сердце было тяжело и муторно. От окружающей вони глаза уже не слезились, но в подобной обстановке было очень тяжело верить, что мы куем светлое будущее.
– Долго это? – спросил я Туяру.
– Больше часа, меньше двух. Приблизительно. С ней – не знаю. Внутри датчики, они реагируют на состояние и отключают систему только тогда, когда энергетическое поле стабилизируется.
– А вторая штука почему молчит?
– Эти, – она с презрением кивнула на рассевшихся прямо на полу людей, – ее сломали. Дрались за то, чья очередь, и разбили один датчик. После этого не включается.
– Пока мы ждем, нужно остальным размороженным тоже предложить теплые вещи.
– Пусть мерзнут, сволочи! – неприятный дедок услышал мои слова. – Оппозиция, мать их! Их спасают, а они вон чего! – Он отогнул ворот откровенно женской дубленки и показал длинную глубокую царапину. – И это я еще легко отделался. Некоторые там так и остались.
Я поднял брови, Туяра кивнула.
– Да, стычка произошла в том зале. Не знаю, сколько точно там осталось трупов, а кого просто ранили. Но точно больше двух.
– Да вы совсем озверели, – пробормотал я.
– Зато у них там сортир есть, – не унимался дед. – Может, предложим им одежду, а как откроют – газом их? Есть тут какой-нибудь такой газ?
– Нету! – отрезала Яра.
Тисс тем временем отошел к зеленым фигурам, рядком лежащим на полу у дальней стены. Их было восемь, считая того, которого достали при нас. Гораздо меньше, чем я ожидал. С каждым из них Новый мысленно переговорил, над двумя провел светящимся прибором, и они начали неуверенно шевелиться.
– Что это? – спросил я.
– Активатор. После перерождения Новые не могут двигаться. Это защитный механизм системы. Нужно сначала убедиться, что личность адекватно вписалась энергетическую оболочку. Свийсс – ну, Тисс, как ты его называешь – спрашивает их об ощущениях, переживаниях. Когда понимает, что все нормально, разблокирует возможность двигаться. Это, знаешь, как сонный паралич. Чтобы человек не мог навредить себе и другим.
– Откуда он столько знает? Я думал, он простой наблюдатель с вышки.
– Нам помогал один из энергетиков, как раз дежуривший здесь, когда мы пришли. Наши доводы о будущем благе смогли его убедить. Тисс сразу же прочел и скопировал все его навыки, чтобы ускорить работу. А когда у нас вышла ссора с другими местными специалистами, его смогли захватить и увести.
Так вот, кого тащили по улице с заломленными руками! Ну что же, заслужил-заслужил! «Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!» Сколько тысяч человек уже погорело на этой идее? У нас тут нынче, пожалуй, совсем не так. Скорее «и никто обиженный не уйдет».
Банальщина. Лирика. Черт с ним!
– Думал, что вам помогает больше Новых.
– Изначально так и было. Но когда пришли их несогласные соплеменники, все разбежались.
Я прошел через весь зал к двери похлипче, но с таким же запорным механизмом, как и на первой. От кого они тут собирались обороняться, когда строили станцию?
Замолотил кулаком в створку.
– Эй, я с базы. Никто вас насильно в зеленых превращать не хочет. И я принес теплые вещи!
За дверью раздались голоса. Потом ругань.
Наконец мужской бас ответил:
– А чем докажешь?
– Да вашу ж мать! – теперь уже я не выдержал. Обстановка меня доконала. – А что я один, по-вашему, могу вам сделать?
– А если не один?
– Слушайте, давайте я обрисую вам всю ситуацию, как есть, а вы уже сами думайте – верить, не верить, и что делать. Но сидеть-замерзать – точно не выход.
– А может ты еще и пожрать принес? – раздалось из-за двери.
– Нет, пожрать не принес.
– Ладно, давай, рассказывай. – Невидимый слушатель, похоже, поудобнее устроился за дверью.
Я тоже сполз на пол, накатила усталость. Поймал жалобный взгляд Туяры. Она отрицательно качала головой, отвернувшись от остальных. Конечно, им-то она наплела свою интерпретацию, удобную. Интересно, что начнется, когда правду услышат на нашей стороне.
Я прикинул, насколько они взъярятся, и на кого кинутся первым. Впрочем, есть ли смысл ожидать адекватного поведения в неадекватной ситуации? В любом случае, достанется Туяре, и я ее защитить не смогу.
