Внезапно музыка смолкла, и помещение заполнилось шелестом, шорохами и негромкими щелчками; шестигранные призмы, покинув ячейки в стенах, зависли над полом в несколько рядов и стали раздаваться вширь, меняя первоначальную форму. Их днища делались более плоскими, сверху круглились панцири из бронированных пластин, темными зрачками зияли щели метателей плазмы, под лязгнувшими щитками ходили стволы лазеров, манипуляторы секли воздух, с резким свистом выбрасывая то лезвия резаков, то клешни, то стержни с вакуумными присосками. На секунду броневые колпаки расцвели ажурными ромашками антенн, выглянули сканеры на длинных гибких щупальцах, затем появились датчики радиации, газоанализаторы и ремонтные приспособления. Мгновение, и приборы с инструментами исчезли под броней панцирей, и УБРы приняли окончательный вид: полусферы с плоским днищем, высотой по пояс человеку. Гравипривод позволял им перемещаться над любой поверхностью, жидкой или твердой, хотя, разумеется, в скорости они уступали боевым воздушным аппаратам. Зато отличались фантастической живучестью.
— Можно приступить к окончательному программированию? — спросил Арсенал.
— Да.
— Противник?
— Дроми.
— Предполагается взятие пленных?
— Нет.
— Боевые средства противника?
— Наземные, воздушные и космические аппараты. Их вооружение…
— Благодарю, лейтенант Вальдес, эта информация имеется. За истекший срок что-нибудь изменилось?
— В принципе нет.
— Программирование завершено. Куда направить роботов?
— Размещай их в транспортах. — Марк отдал салют, оглядел свое воинство и промолвил: — Вперед, ребята! Вас ждут великие дела!
УБРы потянулись к выходу. Их движения были бесшумными и такими быстрыми, что корпуса полусфер сливались в единый поток, напоминающий огромного бронированного питона. «Старая техника, но надежная», — пробормотал Марк. Роботы нового поколения, с которыми он имел дело, отличались более мощным вооружением и предельно допустимым интеллектом, но эти УБРы тоже были грозными бойцами — особенно под командой опытных людей. Марк рассчитывал, что таковые найдутся, как и пилоты для боевых машин; стариков в возрасте Алферова, ветеранов Войн Провала, на Тхаре всегда хватало.
Хвост питона исчез в тоннеле, камера опустела. Марк терпеливо ждал. Тянулись минуты, и постепенно эхо далеких шорохов и скрипов начало стихать, и он уже не ощущал ни сотрясений пола, ни движения воздуха, ни специфических запахов. Таймер на его запястье отсчитывал третий час пополудни, и наверху, должно быть, в быстром темпе шла погрузка.
— Хранилища пусты. Предназначение этого устройства выполнено, — доложил Арсенал, и в его бесстрастном голосе Марку почудилась нотка грусти. Кивнув, он покинул пустой депозитарий, прошел коридором A3, остановился у лифта и снова вскинул руку в салюте.
— Благодарю за службу, Арсенал семь дробь триста пятнадцать.
— Позволите занести благодарность в памятный блок?
— Да. Проследи, чтобы погрузка была закончена к закату.
— Будет исполнено, лейтенант Вальдес.
Марк вошел в гравилифт и поднялся на поверхность.
* * *
Караваны в Никель и Северный вылетели с наступлением ночи. Боевые воздушные машины Марк отправил с группой Поспелова, хотя прежде собирался повести их сам. Однако мысль о тайном убежище Патриарха и планировке Хо по-прежнему не давала ему покоя — без этих сведений совет отца казался едва ли выполнимым. Он велел Арсеналу загрузить полдюжины «филинов» в малый транспортный корабль, намереваясь повести его вслед за флаером и выпустить МАРы в точке максимального сближения с Западным Портом. Скорее всего, их собьют у периметра вражеской базы, но кое-какие данные от них поступят, и совмещение шести изображений даст искомую картину. Такую съемку МАРы могли бы выполнить и в темное время, но, с учетом противодействия врага и краткости периода обсервации, снимать все же было лучше днем — в частности, расположение теней несло не меньше информации, чем реальный вид объектов. Марк решил, что вылетит на заре, когда оба каравана, в Никель и Северный, приземлятся в пунктах назначения.
Ксения и Майя оставить его не пожелали, и в результате, часа через три после рассвета, они оказались над Голой Пустошью, в полутора тысячах километров от Никеля. Как и в прошлый раз, Марк старался лететь у самой земли, и транспортный корабль с МАРами послушно двигался за флаером, повторяя все петли и зигзаги маршрута. С небольшой высоты можно было наблюдать за стаями каменных дьяволов, заполонивших окрестность, но девушки отводили взгляды, да и Марк тоже — брачные игры этих тварей являлись на редкость неаппетитным зрелищем. Флаер и транспортный диск не вызывали у них испуга, они не разбегались и даже не глядели вверх — инстинкт говорил им, что с неба опасность прийти не может. До появления людей на Тхаре не было летающих созданий.
Они пронеслись над источником братьев Сантино, распадком Вадима Петрова, каньоном Хлои Дрю и утесом Майка Бирса. Когда позади осталась осыпь Домингеса, обширное пространство, заваленное валунами, зазвенел локатор. На круглом зеленоватом экране возникли четыре точки, четыре идущих ромбом аппарата; они приближались стремительно, и Марк догадался, что пилоты дроми заметили флаер. Ускользнуть от них он не мог — флаер хоть и был маневренной машиной, но уступал боевым аппаратам в скорости.
Вытерев со лба холодный пот, он произнес спокойным тоном:
— Странно! В штабе говорили, что далеко на север они не залетают.
— Все когда-нибудь случается в первый раз, — прошептала Ксения, и Марк внезапно понял, что она боится — не за себя, за него и Майю. Майя побледнела; черные глаза на белом, как мрамор, лице казались колодцами, полными ужаса и тоски.
— Все образуется, девочки, — сказал он. — Мы вовсе не беззащитны.
Это было смелое заявление, если учесть, что самым мощным оружием на флаере являлся его бластер. Правда, еще имелись МАРы, несущие заряд, но он предназначался только для самоликвидации.
— Нужно поискать укрытие внизу, — вдруг сказала Майя. — Вроде той пещеры, где мы прятались. В завалах Пасы есть подходящие места.
— Лучше трещина Немченко, — возразила Ксения. — Она почти незаметна, и в ней… Ох!..
Синяя молния пролетела над ними, и флаер покачнулся. Марк прижал машину к земле.
— В ней есть большая ниша под козырьком, — продолжила Ксения. — Я точно помню! Как-то раз отец…
Молния слева, молния справа. Уворачиваясь от плазменных струй, Марк тоже вспоминал. Завалы Колина Пасы выглядели миниатюрной копией Хаоса, скопищем глыб, громоздившихся друг на друга и иногда расположенных так, что под каменной плитой-навесом было свободное пространство. Вот только успеет ли он его найти? С дроми на хвосте — сомнительно… Взглянув на курсоуказатель, он отметил, что до завалов семьдесят четыре километра, а до трещины Немченко — двадцать два. Теперь Марк отчетливо представлял ту нишу, о которой говорила Ксения — то ли вспомнил сам, то ли ему передались воспоминания сестры. Виделся ему утес, выпиравший из почвы и похожий на пенек, вертикальные обрывистые склоны в три-четыре человеческих роста и плоская вершина, рассеченная узкой трещиной — будто воин-гигант ударил по пню тонким клинком, да не разрубил с налета.
