— Как знаешь, — сухо ответил Сыроваров. — В твои лета не мешает подумать о будущем. Папаша может сгореть на работе, или его турнут на пенсию — тоже не жирно.
…Сейчас, сидя в кабинете Плюшина, Сыроваров деловито думал (деловитость сразу и во всем сменила прежнюю беспечность), какой ему следует принять тон: проверенный предыдущими поколениями строго официальный или современный — строго отеческий?
Приняв решение, он твердо придал лицу улыбку и, как только Плюшин замолк, шагнул навстречу Люстикову.
— Надеюсь на тебя, Соломоныч, — сказал он, крепко пожимая руку Люстикова. — Человек ты скромный, мы и наименование подыскали для новой должности скромненькое, без пышностей — «технический исполнитель». Неплохо?! В материальном факторе некоторый урон. Ничего, будешь стараться — премируем.
Маленький Люстиков стоял перед богатырски сложенным Сыроваровым, задрав голову. Ему хотелось сказать, что он не привык к бесцеремонному «ты» и кличке «Соломоныч», но пока он мысленно облекал эти соображения в приемлемую форму, время для демарша было упущено.
Сыроваров положил могучую длань на плечо Люстикова и увлек его из кабинета, инстинктивно сохраняя между собой и подчиненным просвет, или «интервал», как выражаются военные.
В приемной, где сидела одна только секретарша, новый начальник, глядя Люстикову в глаза, сказал:
— Значит, так: займешься перевозкой лаборатории в новое помещение. Как говорится, «ехать так ехать», ха-ха. Фиксируй: за каждый приборчик ответишь головой; государственная собственность, и труд во все вложен… И еще, чуть было не забыл, есть наметка представить нас к Премии имени Первого ветеринарного съезда: Исидора Варфоломеевича, мою скромную персону, ну и тебя, Соломоныч, тоже…
— А Ольгу Васильевну? — заикаясь от волнения, спросил Люстиков. — Она ведь стояла у самой колыбели.
— Несерьезно! — строго перебил Сыроваров. — Тогда надо и курьера и гардеробщика… А что касаемо колыбели, то Чебукиной О. В. скоро, быть может, придется дежурить у другой колыбели?! А? Да ты не красней, Соломоныч. Не порицаю, ха-ха… Однако, в порядке борьбы с семейственностью, полагаю полезным освободить Чебукину по собственному желанию. Я и приказик подмахнул. Что еще?.. Шкафы с сегодняшнего числа будем именовать «бисы». Зафиксировал? Клягин-бис, Мышеедов-бис; научно и современно. «Шкафы» — отдавало нафталинчиком. На сегодня все, можешь идти, Соломоныч.
В Сыроварове ключом била молодая энергия.
Когда Люстиков вошел в лабораторию, Оленька сидела у окна и плакала. Люстиков молча поцеловал ее в голову.
— А может быть, щука была не так уж плоха? Та, из магазина «Рыба», — сказала Оленька, стараясь улыбнуться, чтобы успокоить Люстикова. — Пойдем вечером в бассейн и дадим ей колбасы.
— Хорошо, — согласился Люстиков.
12
«Бисы» — понятие, знаменующее торжество реального направления, улица переделала в мистически звучащее и даже оскорбительное слово «бесы».
Доцент Тугоухое. О чистоте языка
Отдадим должное покойнику: профессор Лямбда свободно оперировал в своих трудах 75 442 цитатами (богатейший цитатный запас в мире). Но, отказавшись от перезаписи и избрав недостойную позицию собаки на сене, он унес все это богатство в могилу. Прекрасный механизм из 75 442 колесиков, винтиков и пружин, который мог бы и дальше двигать дело просвещения, отдан на слом. «Личное дело Лямбды» — скажут иные, страдающие прекраснодушием непрошеные адвокаты. Но мы никогда не согласимся с тем, что это личное, а не общественное дело. Перезапись должна стать и станет если и не обязательной, то добровольно обязательной.
А. П. Сыроваров. Речь на гражданской панихиде профессора Г. М. Лямбды
Ну и мерзавец ты, если поглядеть на тебя со стороны.
Реплика профессора И. Ф. Дрыгайлова, заведующего кафедрой «Мораль и этика будущего», во время выступления И. Ф. Дрыгайлова-биса
В новом помещении Лаборатории перезаписи все сверкало никелем, стеклом и пластмассой. Маленький Люстиков потерялся среди ослепительного великолепия операционных залов, приемных холлов, которые можно было сравнить разве с помещениями Дворца бракосочетаний.
В металлических и пластмассовых берегах бушевала инициатива нового заведующего.
Очередная партия шкафов, которые изготовлялись чуть ли не из милости артелью «Металлоштамп», была возвращена поставщику. Того же числа Сыроваров расторг договор с артелью. Чертежи новых шкафов — то есть не «шкафов» уже, а бисов — разработали два художника, специалисты по оформлению витрин, празднеств и выставок, совместно с художественным руководителем Дома моделей Агнией Альфредовной Лисс.
— Без излишеств! — напутствовал Сыроваров художников, подписывая проектное задание. — Просто и деловито…
Люстикову были поручены двигательные узлы конструкции, осуществить которую брался крупный магнитофонный завод.
Через месяц появилась первая серия — двадцать пять новых бисов. Неподвижные, во всем подобные человеку, но без лица, совершенно однообразные, сверкающие обильно смазанными металлическими поверхностями, они производили несколько угнетающее впечатление.
К чести Сыроварова надо сказать, что он сразу принял необходимые меры. Вместе с Агнией Лисс он лично набросал эскизы двенадцати моделей костюмов для бисов. Более яркие с более короткими пиджаками и узкими брюками — для молодых бисов и менее яркие с удлиненными пиджаками и уширенными брюками — для пожилого контингента. Носки и галстуки из представленных образцов отобрал также лично Сыроваров, проявив при этом безукоризненный вкус.
Появление галстуков подсказало необходимость срочно придать бисам лица.
Из соображений разумной экономии они штамповались серийно, однако в процессе перезаписи при помощи простых, но остроумных устройств принимали выражение оригинала.
В изящных, отлично отутюженных модных костюмах, иные даже с гвоздикой в петлице, бисы стали совсем иными. Студентка Лида Л., которая упала в обморок, когда на кафедру вкатили Мышеедова-шкафа — громоздкого, на четырех поскрипывающих колесиках, теперь, увидев Мышеедова-биса в новом оформлении, покраснела и шепнула на ухо подруге:
— Душка!
Покончив с техникой, Сыроваров погрузился в организационные вопросы. На заседании комиссии по ученым степеням он выступил с отлично аргументированной речью.
— Надо отбирать кадры, не обращая внимания на то, бис ли это или так называемый настоящий научный работник, исключительно по деловым качествам, — сказал Сыроваров.
