— А не пошли бы они! — непонятно с чего, весьма эмоционально взвилась дриада. — Всё, что напрямую не запрещено — можно! А для трансмутации человека в эльфа требуется только его добровольное согласие и желание Леса.
А кроме того, у всего произошедшего была ещё одна причина: более чем тёплые отношения между Герой и Фёдором. Чем старше эльф, тем сложнее ему найти себе пару. Выбор среди сородичей не так уж и велик, а люди, чем старше он становится, тем меньше подходят по уровню своего развития. И если уж случилось чудо и эти двое потянулись друг к другу, стоило всеми силами попытаться сохранить связь между ними. Это понимала Кио, это понимала и Анастасия, а потому несколько сбавила тон.
— Но ведь можно было и обождать. По крайней мере, пока на Земле вокруг нас утихнут страсти.
— А разве так уж обязательно объявлять, что я теперь эльфа? — Гера смотрелась в отражение своего лица в зеркале, которым моментально стал экран эйкома, повинуясь её невысказанному желанию. Особых изменений не наблюдалось. Может, потом заметны станут? Вообще же до неё только что начало доходить, что именно она натворила. Нет, когда Фёдор приглашал её когда-нибудь посетить Форрестер, она обдумывала возможность стать эльфой. Но как-то несерьёзно, умозрительно. А теперь вот всё уже случилось (при полном её согласии! и знать бы ещё в каком бреду она находилась, когда это творила!) и приходится иметь дело с последствиями. А ещё в перспективе светит объяснение с родителями, да и если верить этой самоуверенной красотке, с любимой работой тоже придётся попрощаться. Голову где-то в точке между бровей опять пронзила резкая боль. Всё-таки рановато ей пока волноваться. Доктор не прописал.
— Это почти невозможно скрыть, — снисходительно объяснила Анастасия. — Всех, кто побывал на Форрестере, обязательно проверяют. Несложный анализ. Так сказать тест на человечность. Попади ты к нам каким-нибудь менее экзотичным образом, можно было бы попытаться утаить это. По крайней мере, поначалу, пока разница не станет очень заметной.
— Не годится. Тот единственный раз, когда эльфа забрали с Форрестера сразу после трансмутации, я Анджея имею ввиду, ничем хорошим для него не закончился. И возможно, здесь дело было не только в опытах, которые на нём ставили люди.
— Вот и я говорю: не годится, — она ненадолго задумалась, побарабанила аккуратными ноготками по губам, потом пожала плечами. — Остаётся одно: дождаться пока наладят работу портала на Радужную и возвращать вас к цивилизации через него. Есть некоторая надежда, что там про эту стандартную процедуру забудут. Одно только плохо. С вами придётся тогда отправлять ещё одну, дополнительную, дриаду, а как объяснить её присутствие?
— Ты забываешь, — укоризненно произнесла Кио, — что для бывших людей это совсем необязательно. Странно, вроде бы сама такая…
— Это вы о чём? — Гера переводила непонимающий взгляд с одной на другую.
Анастасия смерила девушку оценивающим взглядом, потом постаралась кратко и весьма популярно изложить результаты исследований, на проведение которых было затрачено доброе десятилетие.
— Да, тебе наверняка об этом ещё не говорили. Все мы частички этого леса, не только дриады. Причём мы, эльфы можем жить в отрыве от него довольно непродолжительное время. Потом наступает так называемый реверсный кризис, сопровождающийся преотвратным самочувствием. В особо тяжёлых случаях может привести даже к летальному исходу. Впрочем, для людей переживших трансмутацию в эльфов этот эффект сильно ослаблен.
— А при чём тут дриады?
— Они часть этого леса. Мобильная, так сказать, часть, которую можно взять с собой в поездку.
— Ну, спасибо тебе на добром слове. Приласкала, так приласкала, — скривившись, Кио хмыкнула, потом обернулась к Гере и продолжила. — Но вообще-то это правда. Рядом с нами им легче.
— И с чем связан этот эффект? — весьма расплывчатое, поэтическое объяснение Геру, как технаря по образованию не удовлетворило.
— Пока точно не выяснили. Но, некоторые особо чувствительные эльфы утверждают, что лес звучит. Как музыка, как будто где-то в неведомой дали звучит симфонический оркестр и приходится жить в такт с ним. Это хорошо и даже приятно, когда он где-то рядом, но когда волшебные звуки стихают… Так вот, по словам всё того же поэта-мистика дриада звучит как одинокая свирель, — с явной гордостью закончила Кио. На нормальное описание процесса это всё равно не походило, но хоть немного стало понятней.
— А приборами оно, значит, не регистрируется, — задумчиво протянула Гера, прикидывая, что же это всё-таки такое.
— Нет. Пока приходится просто принимать как данность.
— И поэтому все вы, дриады, обладаете необходимым минимумом медицинских знаний, — продолжила рассуждать Гера. — Раз уж всё равно приходится следить за здоровьем партнёров-эльфов на выезде.
— Как догадалась?
— Болтаешь слишком много, — Гера шутливо подпихнула подругу в бок. — А я-то всё не могла понять, откуда у тебя столько знаний по нормальной физиологии людей и эльфов, вроде же на другом специализируешься.
— Так, вы тут сами разбирайтесь, а я пойду, дел ещё по горло. В том числе и касающихся устройства вашего недалёкого будущего, — Анастасия, с тщательно запрятанным умилением оглядела сидящих на ковре девушек, и, кивнув на прощанье, вышла. Только тонкие занавески, закрывавшие дверной проём взвихрились.
— Нет, люблю я эту женщину. — Кио откинула голову на диванное сиденье и уставилась в потолок. — Сама обозначит проблему, сама всех причастных на уши поднимет, сама же и наилучший вариант решения предложит.
Земля.
Под сводами католического храма любой звук уносился ввысь, отражался, множился и возвращался к слушателю в виде эха невнятных голосов. Фёдор сидел совершенно неподвижно, стараясь даже дышать как можно спокойней, и сквозь полуопущенные веки наблюдал за танцем пылинок в луче света, падающего из узкого витражного окна. Прежде чем заняться анализом произошедшего, он решил вычистить все посторонние мысли из головы, унять лихорадку бега, успокоиться. Да видно перестарался. Вместо ясности логического мышления эльф погрузился в полутранс, откуда структура окружающего пространства становится видней и значимей, чем привычная материя окружающего мира. А посмотреть было на что. Узлы и нити переплетались, образуя композицию невиданной плотности, такой, что в этом месте начала проявляться своеобразная глубина. Не совсем то, но нечто похожее можно было наблюдать только в районе нахождения природного портала, правда, там это свойство пространства выражалось намного ярче (на плато Форрестера вообще медитировать не рекомендовалось. Ради сохранения психического здоровья и во избежание). Живая, динамичная картинка. На самом деле, все эти узлы и нити, цвет, глубина и плотность не более чем шутки сознания, пытающегося дать хоть какие-то ориентиры в мире непознанного. И у одного наблюдателя это были формы, у другого — цвета, у третьего — звуки, у четвёртого формы, цвета и звуки смешивались в разных пропорциях. Май и Лей вообще утверждали, что портал на Землю похож на вишнёвый сироп, а на Гардарику отдаёт вкусом пережаренного кофе.
