Но все это были досадные мелочи в сравнении с обретением якобы умершего деда. Чижиков долго сидел на скамейке, приходя в себя, думал — и пришел к выводу, что в мире все устроено не просто так, не случайно, и то, что он вдруг летит в Пекин, непременно связано с тем, что дед, оказывается, жив и находится там, в Китае. Осталось только понять — как.
Размышляя над всем этим, Котя машинально дошел до метро, купил жетон, спустился по эскалатору, сел в полупустой поезд и без приключений добрался до Невского. Светлое небо горело предвкушением белых ночей, проспект жил кипучей жизнью, канал Грибоедова мерно колыхал маслянистые воды, вспоротые недавно проплывшим туристическим катером.
Чижиков задумчиво шел по малолюдным улицам. Он полностью теперь уверился в том, что поездка в Китай — это просто прекрасно и удивительно вовремя. Ведь дед в Китае и он, Котя, сделает все, чтобы найти деда. Найдет и обо всем расспросит.
Перейдя мост, Чижиков свернул на Моховую и вдруг столкнулся с Вениамином Борисовичем. Чуть не налетел на него: полностью погруженный в себя антиквар сосредоточенно смотрел под ноги, не обращая внимания на окружающее, и Котя в самый последний момент увернулся, отскочил в сторону, чтобы не налететь на старичка.
— Вениамин Борисыч!..
— А? — антиквар очнулся от мыслей, вскинулся, закрутил головой, наконец заметил Котю, сфокусировал на нем взгляд, прищурился. — Это вы, молодой человек…
— Извините… — пробормотал Чижиков, перехватив кошачью переноску в другую руку. — Я вас не ушиб?
— А? Что вы?
— Не ушиб, говорю?
— А… Нет-нет… — махнул рукой Вениамин Борисович. — Спокойной ночи, молодой человек, спокойной ночи.
И уже было собрался пройти мимо, как Котя, повинуясь секундному порыву, брякнул:
— А что же внучка ваша, Вениамин Борисыч? Вернулась домой?
— А? — рассеянно обернулся антиквар. — Что вы?
— Внучка, говорю, дома уже? Ника?
— А! Ну что вы, что вы, что вы… — отчего-то принялся вяло кивать Бунин-старший, потом отвернулся и, все так же мелко качая головой и бормоча «что вы», стал удаляться размеренным шагом в сторону Невского проспекта.
Котя ошарашено смотрел ему вслед. Как это понимать? Борисыч словно не в себе. «Что» да «что». И про внучку — разве это ответ? Даже на имя «Ника» не среагировал. Странно, странно все это…
Чижиков удивленно покрутил головой, еще раз посмотрел на медленно удаляющегося антиквара — Вениамин Борисович все так же отрешенно смотрел под ноги, казалось, шагал автоматически, — потом добыл из пачки сигарету, поставил кошачью клетку на асфальт и щелкнул зажигалкой.
Вот, кстати, зажигалка. Надо бы купить несколько с собой в Пекин, а то мало ли. Говорят, в самолет с зажигалкой не пускают… И вообще, уже пора собираться, прикинуть, что брать, во что паковать. Большим багажом Котя обременять себя не хотел, знал, что в Пекине легко купит все, что понадобится. Тем более — одна рука будет занята клеткой со Шпунтиком…
Размышляя подобным образом, он приблизился к улице Пестеля и, проходя задумчиво мимо одной — глубокой и темной — подворотни, услышал, как из ее недр донеслось негромкое: «Эй!» Котя машинально замедлил шаг, всмотрелся, но у местных подворотен было одно замечательное свойство: почти все они вели во двор сложным зигзагом, иногда загибаясь под прямым углом. В результате в подворотнях даже днем было сумеречно, а мусорные баки плохую видимость лишь усугубляли.
— Эй! — донеслось из подворотни уже отчетливее. — Эй!
— Кто здесь? — спросил Чижиков, машинально приближаясь.
И тут же мощный толчок в спину бросил его лицом на ближайший бачок. Не ожидавший ничего подобного Котя нелепо засеменил, пытаясь сохранить равновесие и подтянуть отстающие от тела ноги, выронил кошачью переноску, инстинктивно вскинул руки, дабы смягчить грядущий удар — но с двух сторон был перехвачен, перехвачен грубо, крепко и надежно, так что бачка лишь коснулся. Схватившие Чижикова мгновенно развернули его, прижимая к бачку, и Котя, страдая от исходящих от мусора миазмов и новизны ощущений, почувствовал, как еще две смутные фигуры, мгновенно оказавшись рядом, стали сноровисто ощупывать карманы его куртки.
— Спокойно, мужик… — прохрипел один из нападавших.
Обалдевший Котя вгляделся сквозь темные, вовсе не добавлявшие зрению остроты очки: грубые, заросшие щетиной лица. Особенно поразили его глаза того типа, что оказался напротив: серые, холодные и пустые. Человек делал работу: быстро копался в карманах. Второй, такой же невыразительный, опасный, здоровый как шкаф, стоял за его плечом, еще двое — по бокам, именно они удерживали Чижикова за руки. Удерживали крепко.
— Да что вам надо?.. — попытался вывернуться из тисков Чижиков и тут же получил короткий, но очень чувствительный удар в живот.
— Сказали, спокойно, значит, спокойно… — обронил сероглазый. — Слышь, Витек, посмотри за улицей, — велел он стоявшему за плечом здоровяку.
— Это ограбление, — вдруг хихикнул тот, что держал Чижикова справа. — Понял, мужик? Ограбление. Расслабься и получи удовольствие. Понял?
— Да у меня нет ничего… — попытался было объяснить Котя, но получил очередной удар и задохнулся.
Вместе с болью пришла холодная ярость. Она поднималась откуда-то из солнечного сплетения — оттуда, куда только что точно и крепко засветил кулак сероглазого. Да что же это делается такое?!
Сероглазый между тем вытряхнул на асфальт все небогатое содержимое карманов куртки Чижикова — в вывалившуюся из бака дрянь полетела пачка сигарет, звякнули ключи от квартиры, хрустнула под подошвой зажигалка, и руки нападавшего скользнули ниже, к карманам джинсов.
Дракон!..
Он лежал в заднем кармане. От мысли, что чудесный предмет может попасть в руки грабителей, что он, Чижиков, здесь и сейчас может лишиться своего сокровища, Котю аж перекосило. Он утробно рыкнул, всем весом, одновременно приседая, качнулся влево, согнул ногу и со всей дури врезал сбоку по колену тому, что вцепился в его правую руку, одновременно выдирая ее из цепких сильных пальцев.
Стоявший справа налетчик взвыл, отпустил Чижикова и с грохотом рухнул на бачок. Котя не терял времени: сильно толкнув освободившейся рукой в грудь сероглазого, качнулся теперь уже вправо, увлекая за собой того, кто держал его с другой стороны. Ярость, неожиданность и былые уроки мастера Чэня сделали свое дело: сероглазый отлетел назад, врезавшись спиной в Витька, а тот, кто держал Котину руку слева, по инерции скользнул на своего ухватившегося за поврежденное колено приятеля. Чижиков ловко выскользнул из куртки, оставив ее в руках противника, и добавил ему ногой пониже спины, после чего отскочил к противоположной стене подворотни и приготовился защищаться. Удрать шансов не было: выход на улицу перекрывали сероглазый с приятелем, а во двор можно было попасть, лишь обогнув бачки, рядом с которыми уже встал, отбросив крутку, еще один грабитель.
