Иногда боль отступала, сознание прояснялось, и тогда поверх чашки с отваром он вдруг видел - яркие звезды, костер, большая рыбина, которую Лилиан жарит на прутике над огнем. Слышал восторженный рассказ Димы о том, как Аэлиндин умудрился подбить рыбу из лука прямо с берега. Потом провал, и опять под ногами пыльные камни и кустики чахлой травы, палящее солнце и цветные круги в глазах.
И снова волшебные руки эльфа и его чудодейственные травы отгоняли боль, и он снова ясно видел лица друзей, измученные и осунувшиеся. Даже Аэлиндин потерял свой обычный щегольской вид. Его белый костюм превратился в лохмотья, вокруг глаз появились глубокие синие тени, делая их еще больше, а роскошные, но давно не мытые волосы развились. Аэлиндин, всегда казавшийся Сергею сказочным принцем, теперь стал похож на принца, подавшегося в хиппи. Лилиан и обросший как пират Дима выглядели еще хуже, и Сергей даже не пытался представить, на кого похож он сам.
И снова они шли на запад. Иногда под ногами просвечивали сквозь песок древние плиты, когда-то здесь была дорога, но обвалы и оползни почти совсем разрушили ее. То и дело путникам приходилось обходить завалы из скальных обломков, а то и карабкаться по ним. В таких местах Сергею с одной рукой было труднее всего. Его сумку давно нес кто-то другой, но меч он упрямо не отдавал, веря, что он придает ему силы. И, стиснув зубы и преодолевая слабость, все-таки шел вперед.
Сколько это продолжалось? Сергею казалось, что они уже годы бредут по выжженному солнцем побережью, хотя прошло всего двое суток с тех пор, как они покинули подземный дворец Ульмо. На третье утро он почувствовал себя лучше. Рассеялся туман, застилавший зрение, жар исчез, боль в боку стала глуше и уже не мешала ему воспринимать окружающее. Сергей с неожиданным аппетитом набросился на печеную рыбу, приготовленную Лилиан на завтрак, слишком поздно заметив, что обрадованные друзья подложили ему больше половины общего количества.
Он ужасно смутился, но Аэлиндин и Дима со смехом заверили его, что в море рыбы полно, они просто экономили время на ловле, и к обеду наловят вдвое больше. В таком приподнятом настроении они подошли к очередному мощному скальному завалу, перегородившему пляж. Развеселившийся Аэлиндин первым вскарабкался на его гребень, и вдруг замер, молча глядя куда-то вниз. Друзья, спеша, подобрались к нему.
Перед ними лежала укромная бухта, хорошо защищенная с моря торчащими из воды напротив входа высокими утесами. Ее ближний край был полузавален языком огромного обвала. Из-под каменных глыб торчали остатки зданий и какие-то металлические обломки. Но дальний конец бухты был свободен, и там, невероятные как видение, покачивались на воде два серебристых корабля. Волнистые блики трепетали на их полированных бортах.
Они бежали к ним, не глядя под ноги, спотыкаясь и падая, боясь, что стоит отвести глаза, и корабли исчезнут, как мираж. Дима первый добежал до ближайшего корабля. Едва не упав в воду, он ухватился за цепь, подтянулся и похлопал рукой по блестящей корме. Корабль не исчез, он не был миражем. Дима повернулся к подбегающим друзьям и весело ухмыльнулся.
- Какая удача, что Великие Валары строили суда из металла. Деревянные давно бы сгнили!
Корабли, действительно, были сделаны на века. Это оказались двухмачтовые гафельные шхуны, довольно большие, по здешним меркам, человек на сорок - пятьдесят. Поставленные сразу на несколько якорей, они были надежно пришвартованы цепями к скальной стенке и выдержали здесь все обвалы и землетрясения. Якоря не поползли, блеск бортов не потускнел, и даже, как сообщил нырнувший для порядка Аэлиндин, днище не обросло.
Друзья в восторге исследовали корабль. Аэлиндин, чутьем моряка угадывавший назначение помещений, мгновенно нашел паруса и концы чудесного эльфийского плетения, тоже не тронутые временем. А Сергей первым нашел святилище Валаров - крохотную каюту с маленьким пультом, испещренным рунами и таинственными светящимися в темноте символами. Под знакомым знаком Валаров была укреплена фигурка белого лебедя, чуть раскрывшего крылья и запрокинувшего вверх гордую головку, словно в песне. Пока Сергей в недоумении разглядывал ее, в святилище набились остальные. Дима тихо хмыкнул за его спиной.
- А чего еще ты ожидал от эльфийского рычага? Смотри, не наклони шейку, еще рано.
Дима и Сергей были готовы сразу отдавать швартовы, но Аэлиндин не согласился и настоял на своем. На каждом из кораблей было по две маленькие лодочки, то ли спасательные шлюпки, то ли просто тузики. Аэлиндин сбросил на воду одну из них и вместе с Димой тщательно промерил фарватер. И не зря. Длинный язык обвала добрался под водой до самого выхода из бухты и почти перегородил его. Они с трудом отыскали проход.
После этого даже Дима не решился бы оспаривать лидерство эльфа на борту. На корабле Аэлиндин преобразился. Его нежная застенчивость испарилась, во всех движениях сквозили уверенность и твердость, в голосе появились командные нотки. Он был прирожденным капитаном, и люди с радостью подчинились ему.
Через несколько часов под одним кливером они медленно и осторожно вышли в море. Аэлиндин несколько раз прошел малым ходом туда-сюда мимо бухты, запоминая ориентиры. С моря утесы полностью закрывали вход в гавань, и Сергей порадовался, что они не отправились искать Хиарменлонн на "Мелеаре". Тайная гавань была хорошо замаскирована, они могли сотни раз пройти мимо нее и не заметить.
Наконец, капитан скомандовал ставить паруса. Дима и Лилиан, как образцовые матросы, бросились выполнять его указания. От Сергея с рукой на перевязи было в этом мало толку, поэтому он тихо сидел на корме, подставив лицо теплому ветру. Аэлиндин взял курс на восток.
Еще целые сутки они шли мимо скалистых берегов Аватара, над которыми возвышались грозные снежные пики Пелор. Шхуна летела под всеми парусами, но людям казалось, что они едва ползут. Только Аэлиндин не выказывал нетерпения, он наслаждался новым судном. Лилиан с трудом уговаривала его оторваться от штурвала, чтобы поесть или отдохнуть. Впрочем, шхуна, как любое эльфийское судно, была чрезвычайно устойчива на курсе. Хоть Дима и был всегда готов сменить Аэлиндина у руля, его помощи почти не требовалось.
Только к концу следующего дня берега Амана начали заворачивать к северу. Заходящее солнце окрасило в цвета пламени ледники и снежные шапки Пелор. Невыносимо медленно удалялся величественный и грозный континент в пылающей короне. Они следили за ним, пока совсем не стемнело, но Аман по-прежнему занимал почти пол-горизонта.
Ветер усилился. Шхуна продолжала лететь на восток под безумными эльфийскими звездами. Спать никто не мог, напряжение возрастало. Через несколько часов должна была решиться их судьба. Они сидели на палубе, ежась от пронизывающего ветра, прижимаясь друг к другу, не в силах оторвать глаза от горизонта сзади, где, уже невидимые в темноте, еще чернели берега Амана.
