сказал Свиридов, – Но сегодня я танцую только со своей женой.
И он подхватил Тоню, которую уже успел повести в танце капитан Петроченков.
– Откуда взялась эта Лайма? Ведь никого не приглашали …
– Услышала от кого-нибудь, что у нас тут что-то затевается …
– Уж очень она прилипчивая …
– Смотри, как она к командующему липла …
А Свиридов медленно кружился с Тоней по залу, и их примеру последовали многие.
Потом они возвратились на свои места, и Верочка сразу воспользовалась этим и перебралась на руки к деду. Получив от него виноградину она прожевала ее и как галчонок с открытым ртом повернулась к Тоне.
– Ах ты подлиза! – укоризненно сказала Уля.
А Верочка посмотрела на мать как-то укоризненно – я мол не подлизываюсь, а показываю, что люблю всех сразу …
Вечер катился дальше.
К столу Свиридова иногда подходили знакомые, чокались, говорили приятные слова, заговаривали с Гришей и Ульяной.
Свиридовы танцевали еще и один раз микрофон оказался опущенным и все услышали, как Свиридов негромко пел Тоне:
Я много лет провел в тумане сна,
Утратив ощущение весны.
Я ненавидел самого себя,
Однажды отказавшись от мечты.
Я забывал оплачивать долги,
Играя в подкидного дурака,
И уступал желаниям земным
Остаться льдом холодным навсегда …
Они медленно кружились по залу, огибая столы и танцующих.
Ты мой третий берег у реки,
Твои глаза твоя улыбка.
Ты, ты, и только ты
Мой третий берег у реки,
Твои глаза твоя улыбка.
Его голосу вторили скрипка и флейта, очень деликатно вторили тарелки и изредка вкраплял свой голос синтезатор …
Все пройдет, и печаль и радость,
Все пройдет – так устроен свет.
Только нам верить надо,
Что любовь – не проходит, нет.
Утром на одной из скамеечек кумушки судачили:
– И сколько же деньжищ угрохали на этот юбилей … Лучше бы пенсию прибавили …
– Все тебе мало! Пила, ела на юбилее … Говорят, за все сам Свиридов заплатил, все из своего кармана …
– Ну, если сам Анатолий Иванович …
ПЕДСОВЕТ
– Толя, это Грачева. Привет.
– Привет, Верочка. Слушаю тебя.
– Толя, у нас сегодня важный педсовет, и я приглашаю тебя. Боюсь, мы без тебя не справимся.
– Если ты считаешь, что вы без меня не справитесь, то это очень серьезно.
– Не смейся. Действительно, это сложно и важно. Придешь?
– Конечно.
Вера Грачева, которую шутливо называли «министром просвещения», в силу авторитарности характера очень не любила вмешательства в свою работу. Но Свиридова терпела и даже часто советовалась с ним – то ли по причине очень давнего знакомства, то ли по причине уважения к его мнению. Установить истинную причину такого положения не мог даже муж Веры, но он подозревал, что Вера попросту побаивается Свиридова.
Свиридов не опоздал и вошел в учительскую вместе со всеми и выбрал место с краю.
– Анатолий Иванович, садитесь поближе.
– Спасибо, мне и здесь все слышно.
– Хорошо, тогда начнем педсовет. На повестке дня у нас два вопроса. Первое – сексуальное воспитание учащихся старшего класса. Второе – выпускной вечер. По первому вопросу слушаем нашего физика Семена Пантелеймоновича.
– Да … Дорогие коллеги. Наши выпускники – уже достаточно взрослые э … особи во вполне половозрелом возрасте. И не секрет, что многие из старшеклассников уже э … как бы это сказать … Познали сексуальные э … навыки. Дополнительным стимулом к этому служит наше безнравственное телевидение и кино. Мы уже поднимали вопрос о необходимости проведения занятий по сексуальному воспитанию старшеклассников, но тогда против этого резко выступил родительский комитет … Я считаю, что нам следует вернуться к вопросу о проведении хотя бы бесед по половому воспитанию нашего подрастающего поколения.
– Спасибо, Семен Пантелеймонович. Кто еще?
– Позвольте? Я думаю, что прошлый состав родительского комитета допустил ошибку, лишив наших учащихся лекций по половому воспитанию. А теперь мы имеем такую распущенность молодежи … Боюсь, что в выпускном классе у нас уже нет ни одной девственницы …
– Ну, как же можно утверждать такое?
– А вы не возмущайтесь, а поговорите с врачом. Думаю, что мы упустили время.
– Еще? Никто не хочет высказаться? Анатолий Иванович? Вы за или против?
– Я за сексуальное образование. Но дело это тонкое, деликатное.
– Педагогический совет хочет попросить вас, Анатолий Иванович, провести соответствующие беседы с нашими мальчиками выпускного класса.
– Вы считаете, что у меня достаточная квалификация для этого?
– Анатолий Иванович, мы знаем, что у вас есть ученое звание кандидата педагогических наук. И кроме того ваш авторитет …
– Соглашайтесь, Анатолий Иванович! Соглашайтесь!
– Вы считаете, что я могу побеседовать с мальчиками на эту тему?
– Да! Конечно!
– А кто будет беседовать с девочками?
После некоторой заминки председательница родительского комитета неуверенно сказала:
– Ну, хотя бы Вера Кирилловна …
Все потупились и замолчали.
– Значит так, дорогие коллеги. Вере Кирилловне такие беседы противопоказаны. Я могу провести соответствующие беседы и с мальчиками, и с девочками. Где списки – отдельно мальчики, отдельно девочки?
– Мы сейчас напечатаем!
– Нет уж. У кого из вас хороший почерк? Пожалуйста, от руки, на листах классного журнала. На одном листе мальчики, на другом – девочки. И я думаю, что нужно объединить десятый и девятый класс. А пока можно заняться выпускным вечером.
Председательница родительского комитета старательно круглым ученическим почерком выписывала из журнала фамилии.
– По второму вопросу мы должны решить, как нам организовать выпускной вечер. Это и наряды наших выпускников, и торжественное вручение аттестатов, и праздничный фуршет, и возможная поездка на Красную площадь. Что скажешь, Толя? То есть Анатолий Иванович, прошу прощения.
– Что я скажу… Наряды – это не ко мне, это к Антонине Ивановне. Фуршет – дело родительского комитета, но думаю, что Полина Харитоновна сможет здесь помочь. Насчет поездки на Красную площадь – дело решаемое, «Икаруса» хватит. А вот куда ехать – пусть ребята решат сами, может быть они захотят на Ленинские горы или на катере по Москва-реке.
– Вот, Анатолий Иванович, я написала.
– Спасибо.
Свиридов взял две страницы из школьного журнала.
На одной странице под надписью «10 класс» следовали фамилии семерых мальчиков, а ниже, после надписи «9 класс» фамилии еще 12 мальчиков.
На другой странице были аккуратно выведены фамилии восьмерых десятиклассниц и 10 девятиклассниц. Среди десятиклассниц была и Ульяна Воробьева.
Свиридов положил страницы рядом.
– Ну надо же! – негромки сказал он. – Так не бывает!
– Что не бывает, Анатолий Иванович?
– А … Это я о количестве. Значит так. Сперва я беседую с мальчиками, а на другой день – с девочками.
