Ознакомительная версия.
— Так вон мои окна, — сказал Дронов. — Неужто из них шмальнули?
Роберт сначала не понял, потом прислушался — ах, вот оно что, басмановский мафиозо установил в соседнем доме пункт наблюдения. То-то вломился так невовремя.
— Нет, не мои, — сообщил Сергей, глядя в дырку. — Траектория не та. Соседняя квартира, точно. Ну-ка, умник, двигай за мной!
Роберт кинулся догонять, натягивая рубашку.
— Вот эта, — остановился Дронов перед ничем не примечательной дверью в соседнем доме. — Моя в третьем подъезде, через стенку. — Он вынул иголку, но даже не донес до пальца — воткнул обратно в лацкан. — Дик. Нвсчай.
— А?
— Отойди-ка. На всякий случай, — очень быстро произнес Сергей. — Счс яйм строю.
Его движения стали мелкими, сливающимися одно с другим, как мах стрекозьих крылышек.
Трррах! Нога с бешеной силой двинула по дерматину. Дверь треснула пополам.
ТРРРАХ! Обе половинки с хрустом вдавились внутрь.
Роберт еще не успел закрыть разинутый рот, а Дронов уже исчез внутри.
Это была однокомнатная квартирка, такая же, как у Анны. Совсем пустая. Только у окна стояла металлическая коробка, похожая на допотопный кинопроектор, по которому родители когда-то крутили фильмы собственного производства про турпоходы и беззвучное пение у костра.
— Аппаратурка-то получше, чем у меня, — тоном знатока сообщил Дронов. — Такой тепловизор штук на 20 зеленых тянет, да еще поди-ка через границу провези.
— Гляди, а это что? — показал Дарновский на маленькую черную коробочку, прикрепленную прямо к обоям. От нее вниз свисали два шнура, один с наушником, второй с маленьким окуляром.
Роберт заглянул в стеклышко и увидел комнату, такую же, как эта, но с мебелью. Обзор был отличный, только какой-то выпуклый, как отражение в капельке воды.
— Дай-ка, — отодвинул его плечом Сергей. Тоже заглянул, присвистнул. — Это ж моя хата. Секли за мной. Круто. Световолоконный, с широкоугольным объективом. И прослушка на пьезодатчиках. У меня пацаны знакомые в Седьмом управлении, по наружке служат. У них и то такой техники нет.
— Это к вопросу о нечистой силе, — заметил Дарновский, но не ехидно — встревоженно.
Серьезные люди тут работали. Очень серьезные.
— Чего делать будем, интеллект? В засаде сядем? Зря я тогда дверь поломал.
— Не вернутся они. Не идиоты.
— А как же мы будем Марию искать? Пока дрочимся тут, они ее, может, убивают. Или…
Дронов не договорил, но Роберт услышал и так.
— Насчет «или» успокойся. Это не сексуальные маньяки. Тут что-то особое. Они не случайно оставили нас живыми и на свободе, только пистолет забрали. Им от нас что-то нужно…
Он прикусил язык. Стоп. Если те вели такую плотную слежку раньше, то наверняка следят и теперь. Может, в эту самую секунду. Нетрудно ведь было предположить, что пункт наблюдения будет вычислен по траектории газового патрона.
Эврика! Вот за этот хвост мы их и уцепим. Жалко, с Дроновым нельзя пообщаться мысленно, как с Анной. Не объяснишь.
— Марш за мной! — сказал Роберт. — Поедем в одно место.
— Куда?
— Увидишь.
— Далеко?
— Да уж неблизко.
— Если неблизко, тогда лучше на моем «широком».
— Нет, поедем на «гольфе».
В подъезде Дарновский остановился, еле слышно шепнул на ухо:
— Я рулю, ты глядишь в оба. В заднее зеркало. Как заметишь хвост — уводим в тихое место и за жабры. Понял?
Дронов сообразил насчет возможной прослушки, молча показал большой палец.
— Я только из «широкого» куртец прихвачу.
И подмигнул, словно замыслил некий сюрприз. Но с Робертом сюрпризы не проходили. «Стас камерку оставил, в багажнике, самое оно», подслушал Дарновский и одобрительно кивнул.
Компактную профессиональную видеокамеру-автомат Дронов установил под задним подголовником, сверху прикрыл курткой.
И поехали. В центр, оттуда в Бескудники, потом в Ясенево. Часов шесть откатали. Роберт нарочно выбирал улицы потише, несколько раз нарушал правила, срывался на красный свет, но никакой слежки не заметил. Дронов тоже, хотя буквально прилип глазами к зеркалу.
«Кассета кончается. Надо покрутить где-нибудь», написал Сергей на бумажке.
Есть такое место, кивком ответил Роберт. Приписал: «Ленинский, покажу».
— А машину ты хорошо водишь? — спросил он, подмигнув.
Чемпион понял.
— Да получше тебя.
Поменялись местами. Привычным жестом Дронов на секунду достал иголку, спрятал обратно, и рука на рычаге скоростей задвигалась, как у колотящего по барабанам рок-ударника.
Интеллигентный «гольф», не привыкший к такому обращению, жалобно заскрипел, завизжал, но, взнузданный крепкой рукой, выпрыгнул из потока, вмиг разлетелся до небывалой для себя скорости в полторы сотни и, лавируя между машинами, рванул в сторону Ленинского проспекта. Угнаться за этим метеором можно было разве что на истребителе.
Направление Роберт показывал жестами. Когда справа показалось здание НИИКСа. Просто ткнул пальцем: туда.
Присутствие уже закончилось, в зальчике, предназначенном для выступлений с использованием слайдов и видеоматериалов, было пусто.
Роберт принес банку растворимого кофе, вскипятил воды и засели просматривать кассету. Есть ни тому, ни другому не хотелось. Совсем.
В четыре глаза, да со стоп-кадрами получилось эффективнее, чем вживую.
Первый автомобиль, который возник в кадре повторно (сначала на Волгоградке, потом на Дмитровке), заметил Дронов. Белая «копейка». Увеличение дало и регистрационный номер: М 3400 МО. В кабине двое мужчин.
Потом обнаружился второй — синяя «волга», тоже водитель и пассажир.
Третий.
Четвертый.
Пятый.
Шестой.
Седьмой.
Восьмой.
Неудивительно, что, находясь в «гольфе», Роберт с Сергеем никакой слежки не заметили. Вели их исключительно грамотно, с частой подменой и, разумеется, с радиосвязью. Двигались и впереди, и сзади, и по параллельным улицам.
— Не по-детски пасли, — резюмировал чемпион. — Теперь чего?
— Дадим себя найти. Едем ко мне, на Вернадского. Наверняка они там ждут. Отдохнем малость. И надо подкрепиться, а то скиснем. Поехали-поехали, там пусто. Жена в отъезде.
— Знаю, рейс «Москва-Хельсинки», 9.15, — сказал Дронов, подлый шпик.
Дома они сосредоточенно пожевали холодных котлет, оставленных Инной. Между собой не разговаривали. Во-первых, может, и тут стояла прослушка — хрен его знает. Если уж на восьми машинах по улицам ведут, все возможно. А во-вторых, сильно этот Илья Муромец Роберту не нравился. Судя по мыслям Дронова, на основе полной взаимности.
Ознакомительная версия.
