Роберт Уилсон - Ось

Дальше следовала еще пара абзацев с несущественными подробностями и контактными телефонами, но Брайан и так понял суть. Он посмотрел на Вейля с видом: «Ну и что все это значит?..»

— Это очень даже кстати для нас, — сказал Вейль.

— В каком смысле?

— Обычно Временное Правительство все делает через одно место, за редким исключением. Но после выпадения пепла и всей этой хрени на западе они стали наконец обращать внимание на тех, кто туда ездит. В частности мониторить воздушный трафик.

В Экватории на душу населения приходилось больше частных самолетов, чем где-либо на Земле. В основном это были местные суда, способные взлететь с наспех сооруженных взлетно-посадочных полос. Многие годы воздушное сообщение никак не регулировалось, так что нефтяники и геологи могли без труда добраться к местам работы, а туристы — из одного стихийного поселения в другое.

— А плохая новость, — продолжил Вейль, — в том, что Турк Файндли выкрал свой самолет. Вместе с Лизой Адамс и неустановленным третьим лицом они вылетели из Эранджи вчера ночью.

Брайан ощутил какую-то пустоту в груди. Отчасти это была ревность. Отчасти — страх за Лизу, которая час от часу оказывалась во все более затруднительном положении.

— Но есть и хорошая новость, — сказал Вейль, ухмыльнувшись еще шире. — Нам известно, куда они полетели. Мы собираемся лететь за ними и хотим, чтобы и вы к нам присоединились.

Турк собирался посадить самолет на знакомой полосе к западу от гор — у шоссе, ведущего к нефтепромыслам, всего в паре миль от Могилы Кубелика. Правда, самолет там могли конфисковать, если Майк Эранджи уже позвонил куда следует с требованием возместить убытки. Но этого, похоже, было не избежать в любом случае.

Они летели уже над западными склонами, впереди виднелась пустыня. И тут, к удивлению Турка, Диана предложила изменить место посадки.

— Вы помните, где вы высадили Сьюлин Муа?

— Более или менее да.

— Пожалуйста, приземлитесь там.

Лиза обернулась к Диане:

— Вы знали, где живет Двали?

— Все эти годы я почти не слыхала о нем. Здесь, на за паде, полным-полно всяких сектантских и утопических общин самого разного толка. Двали замаскировал свой поселок под одну из таких общин.

— Но если вы знали, где он…

— Нет, не знали. До недавнего времени не знали. Но даже такая организация как эта не может полностью обособиться от мира. Кто-то приходит, кто-то уходит. Мы не знали, где он, в тот критический момент, когда ему понадобилось от всех скрыться. Перед рождением ребенка.

Это означало еще лишних полчаса в воздухе. Чтобы прекратить все более тягостное молчание, Турк сказал Лизе:

— Прости меня за все, что было в городе. За эту дурацкую историю с телефоном. Что ты собиралась сделать? Послать сообщение матери в Штаты или что-нибудь еще в этом роде?

— В этом роде. — Лиза была рада, что Турк извинился перед ней, и ей не хотелось теперь осложнять обстановку признанием, что она звонила Брайану, пусть даже и в надежде вызволить Томаса Джинна. — Можно, я тебя спрошу об одной вещи?

— Разумеется.

— Как получилось, что тебе пришлось угонять свой собственный самолет?

— Я кое-что должен этому типу, владельцу аэродрома. Последнее время дела у меня шли не очень хорошо.

— А почему ты мне ничего об этом не сказал?

— Мне казалось, что это не лучший путь к сердцу богатой разведенной американки.

— Это я-то богатая?

— По сравнению со мной — да.

— И как ты собирался выпутываться из долгов?

— Как-нибудь. В худшем случае — продать самолет, положить в банк все, что останется после выплаты долгов, и подыскать себе местечко на каком-нибудь исследовательском судне из тех, что ходят за Вторую Арку.

— За ней нет ничего, кроме скал и отвратительной атмосферы.

— Все равно мне бы хотелось увидеть это своими главами. Или…

— Или что?

— Или же, я думал, если у нас с тобой что-то склеится, остаться в Порту и найти там работу. На трубопроводах всегда есть работа.

Лиза не ожидала услышать от него такое.

— Теперь это уже не имеет значения, — продолжал Турк. — Теперь — независимо от того, узнаешь ли ты что-то об отце или нет — тебе придется возвращаться в Штаты. Там тебе ничего не грозит. Ты из уважаемой семьи, у тебя достаточно связей, никто не станет тебя там хватать и допрашивать.

— А ты?

— Я найду, куда скрыться.

— А почему бы тебе не поехать тогда со мной?

— У меня там могут быть неприятности. Сейчас наше положение не ахти какое, но мое и раньше-то было не ахти. У меня есть веские причины, чтобы не возвращаться в Штаты.

«Расскажи, — мысленно взмолилась она. — Не заставляй меня мучиться догадками. Он тебе не говорил, что он преступник? Из-за этого он и уехал из Штатов. Расскажи мне. Пожалуйста».

— Проблемы с законом? — спросила Лиза.

— Ты правда хочешь это знать?

— Правда.

Они летели низко над пустыней. За правым крылом высились освещенные луной горы.

— Я поджег склад, — сказал Турк. — Отцовский.

— Ты говорил, что твой отец занимался нефтяным бит несом…

— Да, одно время. Но ему не нравилось часто уезжать из Штатов. Его брат занимался импортом, и, когда мы вернулись из Турции, отец вошел с ним в долю. Они возили всякий ширпотреб с Ближнего Востока — ковры, сувениры и все такое.

— А почему ты поджег его склад?

— Лиза, мне было девятнадцать. Меня унизили, и хотелось отплатить родителю той же монетой.

— А что случилось?.. — спросила она так мягко и осторожно, как только могла.

Он помолчал немного, глядя на пустыню внизу, на при боры, на что угодно, только не на нее.

— Была одна девушка. У нас были очень серьезные от ношения… мы собирались пожениться. Но отец и дядя были против. Расовые предрассудки, понимаешь ли.

— Она была не белая?

— Латиноамериканка.

— А тебе что, было так важно мнение отца?

— Нет, конечно, но только не в этом случае. Я его во обще терпеть не мог. Если честно, он был маленький и злой сукин сын. Я считаю, именно он свел мать в могилу. На срать мне было на его мнение. Но он и сам это понимал Поэтому, вместо того чтоб поговорить со мной, приехал к родителям той девушки. Предложил ей оплатить год в колледже при условии, что она будет держаться от меня но дальше. В ее положении это было очень заманчивое предложение. Больше я ее никогда не видел. Но она тоже пере живала. И даже написала мне письмо, в котором все рае сказала.

— И ты решил тогда поджечь его склад?