— Хорошо. В конце-то концов, мне уход за ним нужен не больше, чем вам.
Роулинз втянул голову в плечи, повернулся, вышел и уже из коридора крикнул:
— Мне надо разобраться с двигателем гидросамолета…
С Динаро творилось что-то невообразимое. Он дрожал. Его лицо покрылось испариной злости. Да… ведь и Джонатана он отпустил только потому, что его смерть уже не могла принести воинственному уокеру никакой выгоды.
Джек вздохнул и вышел вслед за Роулинзом. Капитан бежал по коричневато-черной поверхности быстрыми короткими шагами.
— Что случилось?
Роулинз поднял на него ярко-голубые глаза:
— Я не доверяю Динаро.
— Я тоже. — Джек внимательно посмотрел в глаза молодому рыцарю. — Но… видишь ли, я хотел бы, чтобы у меня была возможность наблюдать за ним, ведь если ситуация изменится и наблюдать за нами будет Динаро, это будет гораздо хуже. С тобой все в порядке?
Бронекостюм Роулинза был настолько тонок, что даже через две брони Джек смог почувствовать, как расслабился его спутник.
— Все хорошо, — кивнул капитан.
Итак, как же он должен поступить дальше? Джонатану, скорее всего, не стоит слушать ту запись, которую сделал Боуги. После обеда Шторм отвел всех в маленькую звуконепроницаемую комнатку, которую подготовил для них Динаро, и прокрутил пленку.
Элибер схватилась за голову и крикнула:
— Боже мой! — её слова повисли в звенящей тишине. Все они сняли бронекостюмы. Боуги тихо отдыхал в углу.
Динаро потягивал из стакана какой-то местный напиток.
— Калин долгое время находился недалеко отсюда, — задумчиво сказал он. — Что же могло его так напугать?
— Если мы узнаем это, мы узнаем и то, где сейчас он находится, — задумчиво сказал Джек.
— Но ведь мы даже не знаем, в каком направлении надо вести поиск. Ат-фарелы приходят и уходят, но после их ухода не остается никаких следов. Даже траки, которые воюют с ними уже сто, а может быть и двести лет, не знают, откуда появляются эти ящеры. — Динаро поставил перед собой стакан.
Джек с интересом посмотрел на него:
— Значит, ты уже не хочешь идти с нами?
— Собираюсь, — уокер встал. — Ведь кто-то должен забрать тело. Ты сказал, что знаешь дорогу. Так давайте найдем Калина до того, как мятеж на Мальтене опять захлестнет всю планету!
— А ты не хочешь остановить мятеж? — спросил смертельно бледный Роулинз. Он явно еле сдерживал себя.
— У Калина верные последователи, — пожал плечами Динаро. — Если безразличие Доминиона и Триадского Трона лишили нас нашего Святого, а судя по всему, так и произошло, то мы, уокеры, совсем не должны принимать это спокойно.
— Не пугай нас, — фыркнула Элибер Под её глазами светились синие круги — она очень-очень устала.
— Я совсем не запугиваю вас, — Динаро чувствовал себя королем и хозяином. — Я только напоминаю вам о том, что может произойти.
Элибер подождала, пока следы уокера не стихнут в коридоре, и устало произнесла:
— Хотелось бы мне знать, на что он рассчитывает.
— О, его расчеты очень просты. — Джек усмехнулся, — Он хотел бы занять должность Калина, а этому мог препятствовать только Джонатан. Ну, до сего дня Динаро убедился в том, что тот совершенно не в форме.
Роулинз, нервничая и заикаясь, спросил:
— А как вы думаете… каковы шансы на то, что Святой Калин все еще жив?
— Я не знаю. — Джек вздохнул. Но почему-то я думаю, что он жив. А ты?
Капитан улыбнулся широкой мальчишеской улыбкой:
— Я тоже не знаю. Но я тоже почему-то думаю, что он жив. Ведь мы со Святым Калином связаны совсем особым образом…
Элибер напряглась. Она сидела в кресле и перебирала тонкими пальцами свои пушистые волосы, но из-за темной пряди на Джека внимательно смотрел золотисто-карий глаз.
— Ты действительно думаешь, что он все еще жив? — спросила она чуть слышно.
— Да. — Джек внимательно смотрел на нее. — Но я совсем не знаю, сколько еще он продержится. А еще я не знаю, каким способом Баластер собирается отвлечь наше внимание от Мальтена.
Элибер вздрогнула, открыла рот, собираясь что-то сказать, но потом вздохнула, закрыла рот и промолчала. Что-то в Шторме болезненно повернулось. Он подумал, что это, наверное, в нем сражаются так и не соединившиеся между собой половинки его “я”, но в данный момент его мысли были кристально-прозрачны. Он заставил себя успокоиться.
— Ну и многое же тебе известно? — спросила она, бессмысленно смотря на свои собственные ноги. Он вздохнул:
— Немногое… То, что ты оказалась в отчаянном положении и согласилась вернуть себе свои утраченные способности. Ну, а Вандовер запустил в тебя свои крючки. Если бы ты его не боялась, он не смог бы этого сделать. Но если бы он не был одним из тех, кто может тобою управлять, ты не боялась бы его.
— А я-то думала, что ты до сих пор деревенский мальчишка с ослиными ушами. — Элибер глубоко вздохнула. — Понимаешь, я не могу бороться с ним — он питается мной. Все, что я ни делаю, только прибавляет ему энергии.
Джек пристально посмотрел на нее:
— Кого он хочет поймать в свои сети? Она покачала головой и скинула со лба прядь волос:
— Я не знаю. Даже тогда, когда он управляет моей психикой, я не могу разгадать его целей до последнего момента. До того; пока не становится слишком поздно…
Шторм прямо спросил:
— Пепис?
Она закрыла лицо руками и всхлипнула;
— Да, Джек, я…
— Кто еще?
— Принцесса… — Элибер оторвала руки от лица. — Именно поэтому Зеленые Рубашки и не смогли объединиться.
— А как насчет Калина?
— Я… я не знаю. — Элибер вытерла нос и еще раз всхлипнула. Сейчас она была похожа на ту девочку, которую он встретил много лет назад. — И ты и я прекрасно знаем, что и это — тоже вероятно. Ведь смерть Калина бросит тень на Пеписа и окончательно испортит его дела.
Джек протянул руку к стакану с напитком местного изготовления. Он не спросил у Элибер, не было ли у нее приказа убить его самого, — не спросил, потому что не хотел слышать ответа.
Алкоголь обжег горло и опалил внутренности. Джек закашлялся. Элибер печально посмотрела на него:
— Знаешь, я бы тоже выпила. Что ты посоветуешь?
Шторм хмыкнул:
— Что угодно, но только не эту гадость, а кроме этого у нас ничего нет. — Он наполнил свой стакан и передал его ей. — Ладно, по крайней мере, это поможет тебе заснуть! Видишь ли… — Если бы Джек умел плакать, наверное, он расплакался бы, как Элибер. — Я могу тебя любить, но я ничем не могу тебе помочь…
Ее рука на мгновение коснулась его руки:
