Лесник помог Мастеру подняться.
— Так зачем ты к нам? — спросил гном.
— Ты знаешь, что Рось разрушена, Изенгард захвачен? — задал встречный вопрос Лесник.
— Слышал по Сети что-то такое. — кивнул Мастер.
— И спокойно дороги строишь?
Мастер помолчал. Потом тоскливо посмотрел на солнце. Прищурился. Опять посмотрел на Лесника. Наконец, отозвался:
— Ты прав! Мне стыдно, что я надеялся спрятаться за привычную работу. К добру или к худу, но это конец той Арды, которую мы знали. Только тут много чего непонятно. Например, зачем им вообще воевать? Разве нельзя просто попросить землю для поселения? Планета огромная, заселен малюсенький краешек, найти повод для отказа нам было бы чрезвычайно трудно.
— Значит, им нужна не "просто земля". Скорее всего, кристаллы. Черт, как подумаю, зло берет: десять лет жили, и даже не спохватился никто, что на нас напасть могут!
Мастер сделал успокаивающий жест:
— Не будем терять время на пережевывание вещей, ясных нам обоим. Давай говорить о том, что следует сделать.
— Через пять дней совет у меня в Ключищах. Батт захвачен, ты знаешь. А Ключищи даже Роланд в свое время не нашел. Тем более, Курицы не найдут.
— Кто? — удивился Мастер. Лесник объяснил:
— Ну Дом Куриту у нас кто-то Курицами прозвал.
— Курицы… Хм… Они не найдут, а как я найду?
— Да зайдешь на любую опушку и поблуждаешь там. Рано или поздно дриады встретят и проведут.
— Так это правда, что ты отдал им часть Фангорна в обмен на пограничную службу?
— Тоже мне новость! В мировой истории полно примеров. Давай по делу, пожалуйста. Сам говоришь, время дорого.
— Хорошо! Надо звать Андрея Норвежца… Роланда стоит пригласить, хоть ты его и не любишь. Синих Драконов не достать: далеко. А жаль… — начал перечисление Мастер.
— Крота звать не стоит, — вмешался Лесник, — Он опять нейтралитет держать будет. Уж такой он по жизни. А что до Роланда, то при чем тут "люблю", "не люблю"? Звать обязательно. Только лучше бы ты за ним и сходил, тебя он ласковей примет. А я на Четырех Мощных Лапах рвану в Раздол к Легату. Оттуда, если повезет, достану и Норвежца.
— Отлично! — согласился Мастер. — Езжай, пусть боги и Пима будут к тебе благосклонны. Я же завтра на рассвете отправлюсь к Роланду. Думаю, что до полудня я уже войду в город Уникорн.
***
Уникорн погибал.
Лейтенант отряда спецназ Алин Адрен бежал по главной улице разбитого ракетами города и сквозь зубы ругался. До рассвета оставалось еще минут тридцать; красок вокруг не было ни одной. Серые стены, черные провалы окон; иногда оранжевые вспышки упавших ракет, от которых спицами взбесившегося колеса сразу же разбегались тени. Потом опять тьма, казавшаяся после яркого света чернее втрое. Краем уха лейтенант слышал, что горожане Роси дрались до последнего, а жители Изенгарда, напротив, смылись из города, не дожидаясь войск Дома Куриту.
Все это было позавчера, а сегодня в Уникорне происходило разграбление города, радующее солдата и лишний раз натягивающее нервы офицеру. Солдат, которому разрешили все, солдат, пьяный ощущением власти над людьми — неуправляемый солдат. Пуля, конечно, остановит и пьяного; военный суд для острастки приговорит нескольких к расстрелу или тюрьме — а воевать вместо них кто будет? Рядовому все моральные нормы и запреты по боку, его, может быть, убьют завтра — не на месяц же вперед планы строить! Легко генералу распорядиться: "Накажите Уникорн! Там у нас пять роботов пропало". Не штабной генерал, обычный лейтенант Алин Адрен бежал, спотыкался, хрустел битым камнем, и на все заставки костерил командование, перебирая в памяти своих людей. Все новички. Как пить дать, кто-нибудь не удержится, полезет юбки драть. А лейтенанту гадай: то ли принесут потом с вилкой в затылке, то ли после боя расстреляют за аморальное поведение. Уж соседняя-то рота точно донесет. Им на собственные художества козел отпущения позарез нужен. Не своего же они станут закладывать!
Ну, так и есть! Из-за закрытой двери Алин Адрен услыхал женские крики, шум падающей мебели. Чуть было не сплюнул прямо в шлем от отвращения и прикинул, как входить. Лучше всего сначала очередь поверх голов…
Лейтенант потерял равновесие и полетел головой вперед; шлем бронескафандра громыхнул в каменную стену. Офицер сполз на колени. Ошеломленно мотая головой, разглядел мелькнувшую в предрассветной мгле тень. Ударивший его человек, по всей видимости, не знал конструкции бронескафандра, это Алина и спасло. При ударе сбоку шлем останется цел, но шею сломает наверняка. А сзади шлем защищен броневым воротником, на который и обрушился направленный в затылок удар. "Жив! — всем телом ощутил лейтенант, — Живой!! Пронесло, буду жить!"
Тем временем ударивший его человек легко распахнул дверь, за которой кричали, и исчез внутри. Вскочив и бросившись следом, Алин Адрен понял причину легкости: вывороченная дверь висела лишь на нижней петле. Пробежав коротким коридором, лейтенант свернул в какую-то комнату — там никого не оказалось. Офицер попал в тупик. Тут женский крик смолк, послышался хриплый рев, шум драки и какой-то странный хруст. Лейтенант понял, что опоздал. Уже не пытаясь возвращаться в коридор и плутать по темному зданию, Алин Адрен обрушил на перегородку всю мощь гидроусилителей скафандра. После трех ударов перегородка треснула, кусок ее выпал, и лейтенант перешел в следующую комнату. Первое, что он увидел, были три трупа пехотинцев Куриту. Им пришлось снять шлемы, чтобы заняться женщиной, и неизвестный мститель легко расколол черепа всем троим. Не узнав в мертвецах своих стрелков, Алин Адрен вздохнул с облегчением — не ему оправдываться. Женщина тоже оказалась мертва — похоже, в нее выстрелили из бластера. Лейтенант глянул на нее только раз и сразу отвернулся к окну, в котором не осталось ни единого стекла.
У подоконника стоял человек. Высокий, плечистый; густая львиная грива до плеч. Одежда в предрассветной мути неразборчиво-серая, руки пусты. Чем же он так успешно дрался?
Почему он не убегает?
Тут на плече человека полыхнула яркая лампа, и Алин Адрен сообразил: это же фотовспышка! Сукин кот ведет съемку! Появись сюжет в новостях, Дом Штайнера из кожи вылезет, требуя примерно наказать Дом Куриту! Больше не рассуждая, лейтенант вскинул ствол и полоснул врага очередью. Но фотограф ловко перегнулся в поясе, перекатился низким прыжком через подоконник и с немыслимой скоростью рванул зигзагами по улице. Алин Адрен выскочил в окно следом за ним, на ходу пытаясь докричаться через коммуникатор до базы.
Над горизонтом поднялось кроваво-красное солнце. Руины Уникорна приобрели цвет; длинные тени протянулись от бегущих по улице. Там и здесь в стены ударялись пули и осколки; на перекрестке какой-то еще офицер выскочил справа, толкая перед собой пойманных на горячем двух солдат. Пехотинцы хмуро огрызались, не очень веря в то, что их все-таки накажут. Все трое уставились на Адрена без особого удивления: жители разбегаются, их ловят. Для только что захваченного города обычное дело.
