Данные, полученные спутником «Вела-6911», позволили предположить, что взрыв произошел в районе острова Буве, который находится между Южной Африкой и Антарктидой. Согласно обнаруженной тут же в Сети информации, на этом крошечном, покрытом льдом необитаемом острове находилась норвежская автоматическая метеостанция, а в 1964 году здесь нашли оставленную кем-то спасательную лодку с запасами продовольствия.
Мощность взрыва была оценена в 2–4 килотонны, и поскольку ни одна страна, обладающая ядерным оружием, не взяла ответственность за него, в донесениях разведки как наиболее вероятный кандидат фигурировал Израиль. Однако последующие разведывательные полеты американских военно-воздушных сил в зоне предполагаемого эпицентра не обнаружили никаких продуктов распада, характерных для атомного взрыва.
Специально созданный президентом Джимми Картером для расследования «инцидента Вела» комитет ученых заключил, что взрыв атомного устройства ничем не подтверждается. Два фактора были названы спорными: с одной стороны, продукты атомного распада отсутствовали, с другой — вспышки, зарегистрированные датчиками «Вела-6911», сильно различались по интенсивности (до настоящего момента ученые не могут дать никакого объяснения подобному несоответствию).
Однако комитет предположил, что спутник мог столкнуться с микрометеоритом, частицы которого затем отразили солнечный свет в датчиках. Было также высказано предположение, что непосредственно в океан могла ударить супермолния, произведя эффект, внешне очень похожий на ядерный взрыв (хотя, по признанию самих же ученых, это маловероятно, учитывая тот факт, что вспышки, зафиксированные «Вела», по энергетическому выбросу были в 400 раз сильнее самого мощного удара молнии).
Я сидел за столом и размышлял над всеми этими загадками. До настоящего момента я рассматривал трагедию на перевале Дятлова и дело Стругацкого совершенно отстраненно, профессионально беспристрастно, в рамках своей работы в Первоуральской психиатрической клинике. Но всего за несколько минут самого беглого и случайного поиска в Интернете я нашел упоминания о таких же сверхъестественных явлениях, как и те, что описывал Виктор. И это еще не касаясь деятельности проекта «Сварог». Я вдруг почувствовал, что и сам оказался в таком же затруднении, за которое только что посочувствовал Комару: то, что началось как обычная оценка психического состояния подозреваемого в убийстве, превратилось в сложный пазл — пугающий отсутствием объяснений и глобальный по своим масштабам.
* * *
На следующий день я ждал следователя, чтобы вместе начать очередной, десятый сеанс бесед со Стругацким. Однако Комар не пришел, и я позвонил ему на мобильный — узнать, все ли в порядке. Учитывая его решительный настрой присутствовать на каждой встрече со Стругацким, я опасался, что могло случиться что-то серьезное, может быть, это касалось трех его человек, пострадавших во время пребывания на Холат-Сяхыл.
Комар на звонок не отвечал, поэтому я отправил сообщение, в котором выражал надежду, что с ним все в порядке, и просил пройти сразу в палату, если он приедет в больницу в течение часа. Санитаров я предупредил, чтобы они пропустили следователя.
Стругацкий посмотрел на меня недоуменно, когда я зашел к нему в палату один.
— Что, доктор, сегодня без милиции?
— Кажется, следователя задержали дела.
— Правда? Вы не знаете, что именно?
— Боюсь, что нет.
— Впрочем, можно догадаться.
— Вы имеете в виду его людей?
Стругацкий кивнул:
— Поверить не могу, что их отправили на операцию без всяких мер предосторожности.
— Они ведь не ожидали… такого, — ответил я. — Это вполне объяснимо.
— Они знали, что произошло на перевале Дятлова с туристами. Они знали, почему мы отправились туда. О чем они только думали, черт возьми?
— Они не осознавали, насколько все действительно серьезно и необъяснимо.
— Но вы-то понимаете? Сейчас вы это понимаете? — Тут он заметил ноутбук у меня в руках и спросил: — Зачем вы это принесли?
Я поставил компьютер на стол и включил. Пока он загружался, я начал объяснять Стругацкому:
— Вчера я кое-что прочитал в Интернете про аномальные звуки. Меня заинтриговал гул, который вы слышали в Юрте Анямова. Вы что-нибудь знаете о таосском шуме?
Он отрицательно покачал головой.
Я вкратце рассказал ему об этом, попутно отыскивая нужный файл и открывая его.
— Я хочу, чтобы вы послушали сейчас и сказали, похож ли этот звук на тот, который слышали вы и ваши спутники.
Из колонок компьютера раздался зловещий металлический звук. Лицо Стругацкого не дрогнуло, но я заметил, как он побледнел.
— Ну? — спросил я, когда запись кончилась.
— Это… — он замешкался, — это не совсем похоже… но и мало чем отличается. Пульсация очень похожа. — Он нахмурился. — И вот этот шум слышали в Нью-Мексико и других местах?
Я утвердительно кивнул:
— Происхождение звука никому неизвестно, но очевидно, что это достаточно распространенное явление.
Стругацкий откинулся на спинку стула и потер лоб рукой.
— Я даже не думал, что такое возможно, — прошептал он.
— Что возможно? Что вы хотите сказать? Ваша экспедиция там что-то обнаружила, Виктор?
Он, не отвечая, посмотрел пристально сначала на меня, потом на экран компьютера.
— Хотите еще раз послушать?
— Нет! — громко сказал он. А потом уже тише: — Спасибо, доктор, не надо. Один раз достаточно.
Я взглянул на часы:
— Похоже, Комар сегодня к нам не присоединится. Расскажите подробнее о вашей первой ночевке на Холат-Сяхыл, — попросил я, — о звездах: чем именно они отличались от обычных.
— Да нечего уже рассказывать. По крайней мере, про это.
— Но ведь похоже, что Игорь Дятлов и его друзья видели то же самое и попытались сфотографировать.
— Да, думаю, так и было.
— А вы понимаете, почему могла произойти такая странная вещь? Может, дальнейшие события дали вам ключ к разгадке?
Стругацкий рассмеялся:
— Да уж, доктор, ключей получилось хоть отбавляй.
