Альфред Бестер - Тигр! Тигр! (Tiger! Tiger! / The Stars My Destination)

Робот-бармен внезапно швырнул миксер через всю комнату. В последовавшей тишине надсадно прозвучал голос Дагенхема: - Проклятье! Ваши куклы, Престейн, опять разладились от радиации.

– Ответ - «Да», - отчетливо произнес робот.

– Что? - ошарашенно спросил Фойл.

– Ответ на ваш вопрос - «Да».

– Спасибо, - сказал Фойл.

– Счастлив служить, - отозвался робот. - Человек в первую очередь - член общества, а уж потом индивидуум. И независимо от того, обречет ли себя общество на уничтожение или нет, вы должны оставаться с ним.

– Совсем спятил, - раздраженно бросил Дагенхем. - Выключите его, Престейн.

– Погодите, - остановил того Фойл, не сводя глаз с ослепительной улыбки, застывшей на металлическом лице робота. - Общество может быть таким тупым, таким бестолковым, таким запутавшимся… Ты свидетель нашего разговора.

– Верно, сэр, но вы должны учить, а не диктовать. Вы должны учить общество.

– Джантации в космосе? Зачем? Стоит ли нам рваться к звездам и галактикам? Ради чего?

– Потому что вы живы, сэр. С таким же успехом можно задаться вопросом «Ради чего жизнь?». Об этом обычно не спрашивают. Просто живут.

– Сумасшествие, - пробормотал Дагенхем.

– Но увлекательное, - заметил Йанг-Йовил.

– Жизнь должна быть больше, чем простое выживание, - сказал Фойл роботу.

– Тогда определите это «большее» для себя, сэр. Не требуйте от мира гибели, если у вас появились сомнения.

– Почему мы не можем все идти вперед?

– Потому что вы все разные. Вы не лемминги. Кому-то нужно вести и надеяться, что остальные не отстанут.

– Кому же вести?

– Тем, кто должен… одержимым…

– Выродкам.

– Все вы выродки, сэр. Вы всегда были выродками. Сама жизнь - это выродок.

– Спасибо тебе большое.

– Счастлив служить, сэр.

– Ты спас сегодняшний день. И не только сегодняшний.

– Где-нибудь всегда выдается чудесный день, сэр, - проговорил робот. После чего он заискрился, затрещал и развалился.

Фойл повернулся к присутствующим.

– Он прав, а вы неправы. Кто мы такие, любой из нас, чтобы принимать решения за весь мир? Пускай мир сам решает. Кто мы такие, чтобы хранить секреты от мира? Пускай мир знает их и решает за себя. Идем в собор.

Он джантировал. Остальные - следом за ним. Район до сих пор был оцеплен. Вокруг собралась колоссальная толпа. Столько опрометчивых и любопытствующих людей джантировало в курящиеся развалины, что полиция установила защитный индукционный экран. Но все равно озорники и зеваки пытались проникнуть на руины. Опаленные индукционным полем, они убегали с жалобным воем.

По знаку Йанг-Йовила поле выключили. Фойл прошел по горячему щебню к восточной стене собора, от которой еще осталось футов пятнадцать в высоту. Ощупал почерневшие камни. Раздался скрежещущий звук, и кусок стены три на пять футов с резким визгом стал открыаться, потом заел. Фойл нетерпеливо схватил его и дернул. Перекаленные петли не выдержали и рассыпались. Панель упала.

Двумя столетиями раньше, когда религия была запрещена, а истовые верующие всех исповеданий ушли в подполье, несколько преданных благочестивых душ устроили эту потайную нишу и сделали из нее алтарь. Золото распятия до сих пор сияло негасимым огнем веры. У подножия креста покоился маленький черный ящик из инертсвинцового изомера.

– Знак?… - выдохнул Фойл. - Ответ, который я ищу? Он схватил тяжелый сейф прежде, чем кто-нибудь успел пошевелиться. Джантировал сотню ярдов на остатки кафедральных ступеней. И там, на виду у всей толпы, открыл ящик. Вопль ужаса сорвался с губ сотрудников Разведки. Они знали об его содержимом.

– Фойл! - бешено закричал Дагенхем.

– Ради бога, Фойл! - заревел Йанг-Йовил. Фойл вытащил кусочек ПирЕ - цвета кристаллов иода, размера сигареты… один фунт твердого раствора трансплутониевых изотопов.

– ПирЕ! - выкрикнул он, обращаясь к толпе. - Держите его! Это ваше будущее. ПирЕ!. - Он швырнул кусочек в гущу людей и добавил: - Сан-Франциско!

Фойл джантировал в направлении Сент Луис-Денвер-Сан-Франциско. Там было четыре часа пополудни. Улицы кипели озабоченно снующими служащими.

– ПирЕ!! - взревел Фойл. - Его дьявольская маска налилась кровью и устрашающе горела. - ПирЕ… Он ваш. Заставьте их рассказать вам, что это… Ном! - обратился он к прибывшим преследователям и джантировал.

В толпе оцепеневших от ужаса лесорубов, торопящихся к своим бифштексам с пивом, возникла кошмарная фигура с тигриным оскалом. Фигура размахнулась и бросила что-то в гущу людей.

– ПирЕ! Эй, вы там, слышите меня? ПирЕ! Хватайте - и без вопросов. Слышите там, вы? Пусть вам расскажут про ПирЕ, и все!

Дагенхем, Йанг-Йовил и прочие, джантирующие за Фойлом с секундным опозданием, услышали: - Токио, Императорская площадка!

Он исчез за миг до того, как до него долетели их пули.

Фойл побывал в Бангкоке, где дождь лил как из ведра, в Дели, где бушевал муссон… преследуемый по пятам гончими псами. В Багдаде в три часа ночи его встретили с пьяным умилением завсегдатаи ночных баров, джантирующие вокруг света, вечно опережая время закрытия на полчаса. В Лондоне и Париже стояла полночь. Шумные толпы на Елисейских Полях и Пикадилли бурлили, как море, от странных действий и страстных призывов Фойла.

Проведя своих преследователей за пятьдесят минут почти полный путь вокруг света, Фойл позволил им в Лондоне настичь себя, повалить, вырвать из рук сейф из ИСИ и пересчитать оставшиеся кусочки ПирЕ.

– Для войны осталось достаточно. Вполне достаточно для полного уничтожения… если посмеете. - Фойл смеялся и рыдал в истерическим триумфе. - Миллиарды на оборону, ни гроша на выживание…

– Ты понимаешь, что ты наделал, убийца? - закричал Дагенхем.

– Я знаю, что сделал.

– Девять фунтов ПирЕ разбросаны по миру! Одна мысль, и мы… Как забрать его, не говоря им правды? Ради бога, Йео, осади эту толпу. Они могут услышать.

– Это выше наших сил.

– В таком случае джантируем.

– Нет! - прорычал Фойл. - Пусть слышат. Пусть слышат все.

– Ты сошел с ума. Только безумец дает заряженный револьвер несмышленному ребенку.

– Прекратите относиться к ним, как к детям. Объясните им про заряженный револьвер. Откройте все. - Фойл свирепо рассмеялся. - Только что я положил конец последней тайне. Больше никаких секретов… Никаких указаний детишкам, что для них лучше… Пусть взрослеют. Пора.

– Господи, да он на самом деле потерял рассудок.

– Разве? Я вернул жизнь и смерть в руки людей. Простого человека слишком долго бичевали и вели такие одержимые, как мы… необузданные, неукротимые люди… люди-тигры. Они все время подхлестывали мир. Мы все тигры, все трое. Но кто мы такие? Какое право мы имеем решать за всех? Пусть мир сам выбирает между жизнью и смертью. Почему мы навьючены такой ответственностью?