– Нас, по-видимому, полностью устраивает тот факт, что большую часть последних двадцати пяти миллионов лет две группы земных животных – одна на Земле, другая – на Минерве – развивались в полной изоляции друг от друга. Как ученый, который в полной мере признает упомянутый мною принцип, я без тени сомнения могу заявить, что эти виды должны были разойтись друг от друга в эволюционном плане. И это, понятное дело, в равной степени относится и к линиям приматов на обеих планетах.
Он умолк и просто стоял, поглядывая то на одного, то на другого коллегу, чтобы дать им время поразмыслить, а заодно дожидаясь ответной реакции. Наконец, на его слова отозвался кто-то из дальнего конца комнаты.
– Да, теперь я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал собеседник. – Но к чему эти абстрактные домыслы? Какой смысл утверждать, что эти виды разошлись, когда в реальности ничего подобного не случилось?
Данчеккер широко улыбнулся, обнажив зубы. – А с чего ты взял, что они не разошлись?
Собеседник протестующе поднял руки. – Потому что вижу это собственными глазами – расхождения нет.
– И что конкретно ты видишь?
– Я вижу людей. Я вижу лунарианцев. Они ничем не отличаются друг от друга. А значит, никакого расхождения не произошло.
– Разве? – Голос Данчеккера рассек воздух подобно хлысту. – Или же ты исходишь из того же неосознанного допущения, что и все остальные? Позвольте мне еще раз напомнить известные нам сведения, с чисто объективной точки зрения. Я просто перечислю наблюдаемые факты, не делая никаких предположений – осознанных или нет – относительно их связи с общей картиной, которую мы считаем верной.
– Первое. Обе популяции были изолированы друг от друга. Факт.
– Второе. Сегодня, спустя двадцать пять миллионов лет, мы наблюдаем две группы индивидов – людей и лунарианцев. Факт.
– Третье. Между нами и лунарианцами нет никаких отличий. Факт.
– Так вот, если мы согласны с принципом неизбежной дивергенции, какой же вывод напрашивается сам собой? Спросите сами себя: что должен заключить ученый, столкнувшись с этими фактами и не располагая другими данными?
Данчеккер смотрел на собравшихся, поджав губы и покачиваясь вперед-назад на каблуках. Комнату охватила полная тишина, которую спустя несколько секунд нарушил его тихий, нестройный свист.
– Боже правый…! – воскликнул Хант. Он, разинув рот, смотрел на профессора с выражением неприкрытого скепсиса. – Никакой изоляции не было, – наконец, выдавил он медленным, сбивчивым голосом. – Обе расы должны быть родом с… – он умолк, не договорив.
Данчеккер с явным удовлетворением кивнул. – Вик понял, что я имею в виду, – сообщил он остальным. Видите ли, единственный логичный вывод из перечисленных мною утверждений таков: если сегодня мы наблюдаем две абсолютно идентичные формы, значит, они обе восходят к одной и той же изолированной популяции. Другими словами, если в прошлом две эволюционных линии оказались изолированными друг от друга и разделились, то обе формы должны принадлежать к одной и той же ветви.
– Как ты можешь это утверждать, Крис? – не унимался кто-то. – Мы ведь знаем, что они относятся к разным эволюционным ветвям.
– И что именно ты знаешь? – шепотом произнес Данчеккер.
– Ну, я знаю, что лунарианцы принадлежат к ветви, которая изолированно развивалась на Минерве…
– Согласен…
–… Еще я знаю, что человек принадлежит к ветви, которая была изолирована на Земле.
– Откуда?
Вопрос эхом отразился от стен, будто выстрел.
– Ну, – собеседник изобразил жест беспомощности. – Как ответить на такой вопрос? Это… это же очевидно.
– Вот именно! – Данчеккер вновь обнажил зубы. – Ты, как и все остальные, принимаешь это на веру! Это убеждение, которое мы впитали с молоком матери. Именно так человечество считало на протяжении всей своей истории, и не без причины – а значит, у нас не было повода ставить свою веру под сомнение. – Данчеккер выпрямился и обвел комнату немигающим взглядом. – Возможно, теперь вы понимаете, к чему я веду. Я утверждаю, что в свете перечисленных фактов человеческая раса эволюционировала вовсе не на Земле. Ее родина – Минерва!
– Крис, ну серьезно…
– Это уже какая-то комедия.
Данчеккер твердо стоял на своем. – Потому что если мы признаем неизбежность дивергенции, значит, и мы, и лунарианцы эволюционировали в одном и том же месте, а мы уже знаем, что лунарианцы возникли на Минерве!
По комнате пробежал возбужденно-протестующий рокот.
– Я утверждаю, что Чарли не просто далекий родственник человека – он наш прямой предок! – Данчеккер не стал дожидаться комментариев и просто продолжал говорить тем же настойчивым тоном. – И считаю, что в рамках этих же выводов могу дать ответ и на загадку нашего собственного происхождения. В комнате воцарилась абсолютная тишина. Несколько секунд Данчеккер молча разглядывал коллег. Когда он заговорил снова, его голос вернулся к спокойной и более объективной манере.
– Исходя из оставленного Чарли описания его последних дней, мы знаем, что после окончания боев часть лунарианцев осталась в живых на Луне. Чарли был одним из них. Сам он прожил недолго, но можно предположить, что по поверхности Луны было рассеяно множество групп – таких же отчаявшихся, как и описанные в его дневнике. Многие из них, скорее всего, стали жертвами метеоритного дождя на обратной стороне, но некоторые, как, например, группа Чарли, избежали основного удара, поскольку в момент взрыва Минервы находились на видимой стороне Луны. Даже спустя долгое время, когда Луна, наконец-то, заняла стабильную орбиту вокруг Земли, на ней оставалась горстка выживших, созерцавших в небе новую планету. Некоторые из их кораблей предположительно находились в рабочем состоянии – возможно, всего один, два или лишь малая часть. Оставался единственный путь к спасению. Их мир прекратил свое существование, и они воспользовались единственной доступной возможностью, решившись на последнюю, отчаянную попытку достичь Земли. Обратного пути не осталось – им просто было некуда возвращаться.
– А значит, нам остается лишь заключить, что их попытка увенчалась успехом. Мы уже вряд ли узнаем со всей достоверностью, как именно развивались события после того, как лунарианцы попали на Землю в дикие времена ледникового периода. Но можем предположить, что в течение многих поколений им приходилось жить, балансируя на грани вымирания. Их знания и опыт были утрачены. Мало-помалу они вернулись к варварскому образу жизни и на протяжении сорока тысяч лет элементарно боролись за свое существование. Но их старания не прошли даром. Они не просто выжили, а сумели сплотиться, расселиться по всей планете и достичь процветания. Сегодня их потомки владеют Землей, как они сами когда-то владели Минервой – вы, я и весь остальной человеческий род.
Наступила долгая пауза. Когда кто-то, наконец, заговорил, в его голосе прозвучали мрачные нотки. – Крис, если предположить, что все было именно так, как ты говоришь, меня все равно беспокоит один момент: если и мы, и лунарианцы относимся к минервианской линии, то что произошло с параллельной ветвью? Куда исчезла линия эволюции, которая в этом время развивалась на Земле?
– Хороший вопрос. – Данчеккер одобрительно кивнул. – Согласно данным палеонтологической летописи, в период, последовавший за визитом ганимейцев наблюдалось несколько подвижек в сторону развития человекообразных существ. Эту летопись мы можем проследить довольно однозначно вплоть до означенного момента, пятьдесят тысяч лет тому назад. В то время наиболее развитая форма земной жизни была представлена неандертальцем. Надо сказать, что неандертальцы всегда были чем-то вроде загадки. Они отличались силой и выносливостью, а по своему интеллекту превосходили и своих земных современников, и все предшествовавшие формы жизни. Судя по всему, они были прекрасно приспособлены к выживанию в условиях напряженной конкуренции ледникового периода, и по идее должны были стать доминирующей формой жизни в последующую эру. Но этого не случилось. По какой-то странной, чуть ли не загадочной, причине они внезапно вымерли где-то между сорока и пятьюдесятью тысячами лет тому назад. Судя по всему, они не выдержали конкуренции с новым и куда более прогрессивным видом человека, неожиданное появление которого, будто из ниоткуда, всегда было одной из нерешенных научных тайн – нас, Homo sapiens!
