Vlad2308: И не нашёл.
Vlad2308: Тогда я подошёл к библиотекарше и спросил, где эта книжка, которую я вчера читал. Почему я её найти не могу, кто-то её взял, что ли?
Vlad2308: А библиотекарша мне и отвечает:
Vlad2308: «Нету, мальчик, такой книжки. И НЕ БЫЛО НИКОГДА».
Vlad2308: Вот в эту секунду, Клёст, у меня было именно такое ощущение, как ты сейчас описываешь.
Crossbill: Так что это была за книжка? Что с ней случилось-то?
Vlad2308: А ларчик просто открывался.
Vlad2308: Это была книга «Мой дедушка – памятник» Василия Аксёнова.
Vlad2308: В тот день, когда я последний раз её видел, Аксёнов эмигрировал в США, и всем библиотекам дали команду извлечь его книги из всех фондов.
Vlad2308: Но я об этом уже после развала Союза узнал. А десять лет перед этим жил в сюрреалистическом мире, где вещи могут материализоваться и дематериализоваться прямо у тебя на глазах.
Vlad2308: Ладно, какая разница, я тебе расскажу.
Vlad2308: Если ты пообещаешь мне, что, когда найдёшь этих двоих, дашь мне знать.
Crossbill: Обещаю.
Vlad2308: Какие ответы тебе нужны?
Crossbill: Чем они занимались? Что они тут рыли?
Vlad2308: Я деталей, на самом деле, не знаю. Они работали на Бродивском котле, когда, с пару месяцев назад, у нас появилась новая заказчица.
Crossbill: Что за заказчица?
Vlad2308: Какая-то девчонка из Одессы.
Crossbill: Из Одессы?
Vlad2308: Да, а что? Ты знаешь, кто она?
Crossbill: Возможно.
Crossbill: И что дальше?
Vlad2308: Ей что-то нужно было помочь в Каменце. Они поехали. Что-то там искали. Что-то рыли. Но по их отчётам я так понял, что они практически ничего не нашли.
Vlad2308: Они больше архивы искали какие-то.
Crossbill: Какие архивы?
Vlad2308: Не знаю, Клёст. Они мне должны были подробно отчитаться после возвращения. И вот однажды она к ним приехала. Ребята её встретили, сказали, симпатичная, молоденькая такая. Ну мне было всё равно, она деньги платила, причём авансом.
Vlad2308: Она с ними походила немного. Съездила в Каменец ненадолго. А потом собралась уезжать. Они сказали: сейчас на вокзал её проводим и всё расскажем.
Vlad2308: И всё. Больше они на связь не вышли.
Crossbill: Ты написал «съездила в Каменец». Они что, не в Каменце были? Откуда они последний раз выходили на связь?
Vlad2308: Нет, не в Каменце. В Олыке. Не знаю почему, заказчица эта настаивала, что она будет жить в Олыке. И оттуда уже разъезжали – в Каменец, на коп. Выезжали, я так понял, ненадолго – туда и сразу обратно.
Crossbill: От Олыки до Каменца – неблизкий свет.
Vlad2308: Это по вашим, хохляцким, меркам – неблизкий.
Vlad2308: В вашей крошечной стране сто километров – уже расстояние. А для нас, бешеных собак, десять тысяч вёрст – не крюк, так что я даже не спрашивал, почему в Олыке.
Crossbill: Ясно.
Vlad2308: Найди их, Клёст.
Vlad2308: Они хорошие парни, и мне не хотелось бы, чтоб с ними что-то произошло.
Vlad2308: Если они в беде – помоги им.
Crossbill: Попробую.
Я написал последнее слово и откинулся на спинку кровати. Что ещё я мог написать?
Попробую.
Я постучал в дверь. Раздалось какое-то шуршание, потом приглушённый голос Вербы:
– Кто там?
– Это я, Клёст.
Опять какое-то шуршание, потом что-то грохнулось на пол, раздались тихие ругательства и снова шуршание. Дверь открылась.
На пороге стояла Верба, без косметики, с распущенными волосами и замотанная в одеяло.
– Заходи. – Она повернулась и пошла назад в комнату.
– Да я на секунду. Хотел спросить, как у тебя тут дела. Всё в порядке?
– Да, всё путём.
– Успокоилась?
– Я распарилась как следует. А потом вина напилась.
– Да, пожалуй, это лучшее лекарство. Я думаю, зря я тебя сегодня с собой взял. Надо было тебя в гостинице оставить.
– Да ну… ты же не знал, что нас там целая делегация встречать придёт…
– Да, это точно. Такой встречи я не ожидал. Ну что… – Я осмотрел комнату долгим взглядом и нашёл, что всё действительно в порядке. – …Тогда спокойной ночи.
Я повернулся и сделал пару шагов в сторону своей двери.
– Клёст, – окликнула меня Верба.
– Что?
Я оглянулся. Она стояла, сложив руки на груди и опершись плечом на дверной косяк.
– Послушай. Я нормальная половозрелая женщина из плоти и крови. Ты долго будешь надо мной издеваться?
Я сделал шаг вперёд, схватил её в охапку и впился своими губами ей в губы.
Подобные моменты всегда откладываются в моей памяти какими-то кусками.
Я помню ощущение упругости, которое словно клеится к ладоням и остаётся на них долго после того, как они никого уже не гладят и ничего не касаются.
Я помню большой красивый левый глаз Вербы (куда из моих воспоминаний делся правый глаз?).
И волосы – я помню её волосы повсюду – у неё на плечах, у неё на спине, на подушке, на моём лице.
А потом – бесконечный диалог, из которого остались только какие-то фрагменты…
– С повидлом. И сахарной пудрой присыпанные.
– Треугольные?
– Да, такие вот приблизительно.
– Нет, не видел никогда.
– Потрясающе. Значит, они действительно только с Запорожье были. А я-то была уверена, что в Советском Союзе «романтики» продавались на каждом углу. И что каждый советский ребёнок их должен помнить!
– Нет, не видел никогда. Я, как ты понимаешь, недалеко от Запорожья вырос, но не видел этих «романтик» ни разу. А что ты делала в Запорожье? Ты же коренная одесситка?
– У меня там бабушка жила.
– Нет, я думаю, для писателей, которые писали книги толще пятисот страниц, в аду должна существовать отдельная – эксклюзивная – комната. Они сидят там на жёстких стульях и читают вслух полное собрание сочинений Владимира Ильича Ленина в одном томе, держа его в руках на весу. Вечность.
– Ты жестокий.
– Да, в моём личном аду много таких эксклюзивных комнат.
– А для кого ещё есть?
– Ну, например, для тех, кто что-то сверлит по утрам в выходные дни. У них в аду отдельная комната, где им сверлят механической дрелью головы. Целую вечность.
– Кстати, они же в своём опросе выяснили, что у среднего жителя Земли в жизни бывает десять с половиной половых партнёров.
– Сколько?
– Десять с половиной.
– Здорово. А я никогда не занималась сексом с половиной партнёра. А ты когда-нибудь занимался сексом с половиной партнёра?
– Нет, я тоже нет.
– Надо у знакомых поспрашивать. Может, у кого было в опыте? Очень интересно, каково оно – трахаться с половиной партнёра…
– А у тебя какое слово самое любимое?
