Петляя, Шеврон бросился к острову. Один из служащих оставил было стол и двинулся ему навстречу, но другой, видимо, старший по званию, повелительно закричал:
— Стоять! Не приближаться к нему!
Одинокий выстрел прозвучал как бы в подтверждение его слов. Шеврон услышал вой допотопного снаряда, просвистевшего в сантиметре от его головы. Он развернулся, опустошил всю обойму, направив карабин в сторону галереи, а затем отбросил его в сторону.
Началась паника. Все бросились врассыпную.
Шеврон остался один, и охранник, встав на одно колено, хладнокровно прицелился, словно в мишень на учебной тренировке по стрельбе.
Шеврон юркнул за ближайший пульт управления компьютером и обнаружил там белокурого деятеля науки.
Слишком напуганная, чтобы закричать, девушка стояла на четвереньках, приоткрыв рот и нервно облизывая губы острым розовым языком.
Посеревшее лицо напряжено, китель темный от крови и пота, дикие глаза — он не был завидным приобретением для ее убежища. И когда Шеврон приказал:
— Встань, лапочка, и двигайся как можно медленнее, — она подчинилась, следуя его словам совершенно точно, словно загипнотизированная.
Шеврон задал сержанту задачу. Он встал позади девушки, обхватил ее здоровой рукой и начал медленно отступать к острову, прошептав ей на ухо:
— Не беспокойтесь — вы послужите доброму делу.
Здесь было три ступеньки. Чтобы сохранить прикрытие, Шеврон должен был поднять ее наверх.
Его отчаянные попытки удержать равновесие выдавал лишь скрежет зубов. Вопреки заверениям, это был неприятный для слуха звук, и девушка начала сопротивляться.
Шеврон почувствовал спиной стекло двери, уперся и вышиб его плечами, в то же самое время отпуская девушку. Она пролетела вперед, бросилась вниз по ступенькам, и в тот момент, когда Шеврон приоткрыл дверь и вступил под шарообразный купол, сержант выстрелил.
Пуля просвистела мимо него, отскочила от пуленепробиваемого стекла и беспорядочно заметалась внутри купола в неистовом рикошете.
Шеврон не смог бы сам сделать лучше, предусматривая для себя прикрытие.
Оба стрелка были слишком заняты размышлениями о том, где она пролетит на этот раз, чтобы броситься на него. Когда пуля наконец успокоилась, пробив боковую панель блока памяти, Шеврон стоял уже в центре купола. Направившая бластер рука была тверда.
— Который из этих двух обезьян — технический директор? — спросил Шеврон.
Ответа не последовало, но, судя по значку на лацкане, это был темноволосый худой тип с сутулой фигурой, бакенбардами и золотыми зубами.
Шеврон догадывался, что вряд ли сможет долго оставаться на ногах. Он навел бластер на непреднамеренно разоблачающую надпись на лацкане и проговорил:
— Вы — агент Южного Полушария. Вы настроили эту установку так, что операция «Яманак» вполне могла удаться. Мощность, необходимая для поддержки этого ледового пространства в стабильном состоянии, — ниже нормы.
Второй, с жестким ежиком волос коренастый мужчина смотрел на своего шефа, ожидая опровержения. Но в словах не было нужды, это было очевидно.
Захваченный врасплох, не пришедший еще в себя после уверток от «бешеной» пули, директор не смог совладать со своим лицом. Вместо этого он попытался дотянуться до съемной панели на поверхности стола.
Следящий за ним с удвоенным вниманием Шеврон стрелял до тех пор, пока в бластере не кончился заряд.
Затем он хрипло прошептал:
— Посмотри, что он там накрутил. Можешь увеличить максимум на приборах. Принимайся прямо сейчас. От этого будет зависеть результат операции.
Колени начали клониться к губчатой резине пола, которая словно увеличивалась в размерах, пока не заполнила собой все пространство вокруг.
Он не знал, как прошла передача, не видел, как сержант, развернув веером подразделение, пересек ярус, и не слышал возникшую вдруг на галерее суматоху, когда целая рота коммандос спецслужбы выстроилась вдоль нее, установив на треногах лазерные установки.
Голос Ганса Вагенера, усиленный мегафоном, отрывисто предупредил:
— Любой, кто сделает шаг, — мертвец.
* * *
— Спокойно, Марк, — говорила Анна Рилей. — Все хорошо. Расслабься.
Шеврон мучительно медленно выплывал из черного мрака, беспорядочно двигая руками и пытаясь сбросить с себя невидимую, сковывающую движения куртку. Он не понимал смысла произносимых слов, но интонация и руки, лежащие на его голове, приносили облегчение.
Ее глаза были не дальше чем в нескольких сантиметрах от его лица, огромные под прямыми бровями — словно переливающееся черное молоко.
Спокойствие и надежда светились в них. Разом нахлынули воспоминания.
— Все хорошо, — снова повторила Анна.
Шеврон принял это как откровение, как возможность обрести наконец прибежище, покой, которые он не надеялся никогда получить.
Наверное, много еще надо было сделать, чтобы стабилизировать обстановку, но в личном плане он был в безопасности.
— Мы еще должны покончить с этим делом, — прошептал он.
— Завтра мы летим обратно. Ты был без сознания неделю. Мне было поручено позаботиться о тебе. Ходят слухи о награждении тебя орденом.
— Лучшей наградой за победу был бы крест у тебя на груди.
— У нас еще будет время заняться этим.
Время течет так медленно или так быстро, как мы сами заставляем его.
С вновь обретенным терпением Шеврон решил, что может ждать столько, сколько потребуется.
Это можно было прочесть в его глазах. Они отвечали утвердительно.
Какая бы ни была погода на улице, в душе у Шеврона ярко сияло солнце.
Дамон и Пифий — неразлучные друзья (античная мифология).
Ка — одна из душ человека (египетская мифология).
Окапи — животное, похожее на жирафа.
Древнеегипетская гробница.
Отношение, характеризующее отражательную способность поверхности тела.
Камень помощи (библейское).
Местное название равнинных каменистых пространств в пустыне Северной Африки
Женская половина.
Библейский пророк. Здесь — в значении «человека, приносящего несчастье».
