Марк махнул рукой, едва не разбив свою чашку.
— Практически нулевые. Если только не верить тому, что печатают в газетах астрологи. Хотя Шарпс утверждает, что мы, может быть, пройдем через хвост этой кометы. Но, парень, и это вовсе не означает столкновения?
— Шарпс — один из астрономов, которых они интервьюировали, — объяснила Джоанна. И встала, чтобы вновь наполнить чашки.
— Да, и он был поумнее всех прочих. Сами увидите это по телевизору. Эй, вы разве не знаете, что в этом месяце вам на головы свалится мороженое? Во вторник? — Марк сделал полную драматизма паузу (во время которой Джоанна начала хихикать). Затем Марк Ческу продолжил повествование.
Часом позже подошло время Лилит идти на работу. Саке почти не осталось. Марку было хорошо. Он беседовал с Френком, а легкая, как перышко, Джоанна сидела у него на коленях.
Марк жил с Джоанной уже почти два года. Иногда ему приходило в голову, что это странно, что он, похоже, становится убежденным сторонником моногамии. Конечно, вследствие этого, его образ жизни изменился… но Марку такое изменение, как ни странно, нравилось. Само собой, он уже и думать не смел переспать еще с кем-нибудь — зато теперь и драться приходилось поменьше. И он по прежнему имел право встречаться с интересными людьми. Изредка ему становилось страшно: когда-нибудь это все кончится.
— Тебе нужно чертовски много времени, чтобы опять войти в форму, — сказал Френк.
— А? — Марк пытался вспомнить, о чем они беседовали. А, да: о круговой гонке, в которой они сражались друг с другом. С той поры прошел не один год. А теперь Марк может лишь смотреть, как мчат мотоциклы по трекам с гаревым покрытием, он — зритель. Мускулатура у него еще сохранилась, но уже отрастил «пивной живот» — словно не живот, а большая мягкая подушка. Он поглядел вниз — на эту подушку — и сказал:
— Да… Это я забеременел от Джоанны.
— Откровенно сказано, — отметила Джоанна. — Ты меняешься к худшему.
— Я становлюсь слишком старым, чтобы попусту тратить время. Надо мне подписать постоянный контракт с Рэнделлом, — Марк поднял Джоанну и поставил ее на ноги (да, мускулатура еще сохранилась). Вышел на кухню, чтобы взять оставшееся саке. И оттуда крикнул:
— Что будем делать, если Молот все же ударит?
— Главное не оставаться здесь, — ответил Стонер. И через несколько секунд добавил: — Вообще, надо держаться подальше от побережья. Подальше от любого побережья. Скорее всего комета ударит в океан. Дай мне пива.
— Ага.
— У тебя, вроде, есть карта, на которой обозначены геологические разломы Калифорнии?
Марк был полностью уверен, что такая карта у него есть. Принялся искать ее.
Хорошо бы иметь мотоцикл вроде того, что был у меня в Мексике, — сказал Френк. — Большую четырехтактную «Хонду». И достать запасные части к ней — не такая уж проблема, — Френк замолчал, мысленно исследуя открывающиеся возможности. Он, Джоанна и Марк — они знакомы друг с другом уже довольно давно. Им не нужно говорить, только чтобы заполнить паузу. Хотя — с Марком в этом отношении теперь становится чуточку сложнее. — Теперь подумайте: наступит время беспорядков и грабежей. Страшные ливни, цунами, землетрясения… все общественные службы будут уничтожены — включая полицию. Пожалуй, где-нибудь за городом я припрячу некоторое количество бензина и запасные части к мотоциклу — там, где никто не сможет найти и украсть их.
— Оружие?
— Я припас кое-что на память о Вьетнаме. Незарегистрированное.
— Я — тоже, — Марк бросил поиски карты. — Понадобится насос для перекачки бензина. Скоро на улицах можно будет без труда найти брошенные машины…
— Я о таком насосе уже позаботился.
— Ага. А предположим, голова кометы не столкнется с Землей?
Френк помедлил с ответом.
— Даже если ничего не случится, — вмешалась Джоанна, — комета обеспечит нам великолепное зрелище. Будем любоваться ею целый вечер. И Лилит пригласим.
Френк Стонер поразмышлял на несколько секунд дольше, чем это принято. Он не легко раздавал обещания. Комета из области предположений переходила в сферу реальности. Марк хороший парень в соревнованиях, в драке, но он не всегда выполняет свои обещания, и он имеет привычку бросать начатое, и потом еще это новоприобретение — пивной живот. По мнению Френка, такой живот служит показателем расхлябанности. Но все же…
— Ладно. О'кей. Но вечер наблюдений устроим не здесь. Скажем так: возьмем спальные мешки и в ночь перед встречей Земли с Молотом отправимся к Мулхолланду.
Марк приподнял как в тосте чашку с саке:
— Отлично. Цунами должно быть слишком растущим, чтобы вода достигла такой высоты. А если понадобится, оттуда легко выйти к дороге, — Марку было бы как-то неуютно, если б он, не приводя своих доводов, покорно соглашался с предложениями Френка.
Мысли Френка были заняты Джоанной. Вряд ли Марк сможет защитить ее. А Джоанна — учитывая ее самоуверенность и знание кон-фу — вероятно, она считает, что сумеет если что, постоять за себя — и тоже вряд ли.
Эйлин понадобилось почти полминуты, чтобы осознать, что на краю ее письменного стола, изучающе рассматривая ее, сидит мистер Корриган. Прямая как стрела Эйлин сидела за столом, пальцы ее безжизненно лежали на клавиатуре. Казалось, она внимательно изучает голую стену перед собой… И вдруг обнаружила на переднем плане Корригана.
— Слушаю, — сказала она.
— Привет. Это я, — Корриган. — Что вы на этот счет скажете?
— Не знаю, босс.
— Примерно месяц назад я готов был поклясться, что вы влюблены. Когда вы приходили на работу, взгляд у вас был отсутствующий, иногда вы выглядели смертельно усталой и все время беспричинно улыбались. Но я считал, что ваше увлечение должно, в конце концов, пройти — и я был неправ.
— Да, это любовь, — ответила Эйлин и улыбнулась. — Его зовут Тим Хамнер. Он ужасно богат — до неприличия. Он хочет, чтобы я вышла за него замуж, он мне это сказал прошлой ночью.
— Гм, — неодобрительно сказал Корриган. — Основная проблема, естественно, следующая: не слишком ли пострадает дело в случае вашего увольнения?
— Это было первое, о чем я подумала, — задумчиво поглядев на Корригана, сказала Эйлин — и он так и не смог понять, что этот взгляд означает.
— Профессиональный риск, — живо отметил Корриган. — Вы этого человека любите?
— О… да… Очень люблю. Но… Я уже приняла решение — и оно мне не нравится.
И Эйлин с такой свирепостью набросилась на пишущую машинку, что Корриган счел за благо вернуться к своему письменному столу.
Она звонила Тиму трижды, прежде чем застала его дома. И сразу сказала:
