в родной избе Ивана.
Иван узнавал и не узнавал родной дом, в котором он не был почти десять лет. Кажется, все привычно, все на месте …
Но окна стали просторными по-городскому …
Пол дощатый, но ровный и собранный в шпунт …
Двухэтажная кровать и коврик около нее …
Плоский телевизор около русской печки и завешенное черным зеркало…
А кухню пристроили, и там тоже все было по-городскому – и мебель, и электрическая плита с духовкой … Раковина с кранами …
Иван замер перед фотографиями в настенной раме и к нему пристроился Трофимов, Зинаида знакомилась с грустными Валентиной и Сережей и знакомила их с маленьким Сидором, впервые очутившемся в этой избе, а в избе начали появляться бывшие одноклассники Ивана и Зинаиды …
Зина и Валя дружно собирали на стол, Сережа показывал Сидору свой уголок с инструментами, Иван с бывшими одноклассниками украдкой разливал водку по маленьким стопочкам …
За столом как бы сам по себе оказался Свиридов … Трофимов … Матушка Павла Евменовна … Соседи Аникеевых …
Помянули.
Еще было не поздно, когда все вышли на улицу – на обычную деревенскую улицу: широкую, с зелеными шпалерами и протоптанными по заборам тропинками и плотно укатанным полотном.
Здороваясь со всеми встречными все тронулись в сторону церкви …
– Тетя Зина, на, покройся! – Валя накинула на голову платок и протянула платок Зинаиде Карповне.
После долгого разговора с отцом Исидором пошли на кладбище позади церкви, посмотрели место, договорились с землекопами …
Деревенская улица заполнилась людьми – от участка местной больницы и до церкви тележки с гробами сопровождали местные жители. Аникеевых было тоже много – родни у умерших хватало, как и близких друзей и соседей.
Дорога была недальняя и гробы не закрывали, и по дороге туда клали цветы.
Каталки катились на велосипедных колесах с широкими шинами, и эти колеса легко справлялись даже с крупным гравием деревенской улицы.
Отпевание в церкви было недолгим, и далее гробы повезли на кладбище что позади церкви …
Громадный стол соорудили во дворе из снятых дверей – соседи тоже поучаствовали.
Людей собралось много, и многие шли со своими тазиками с салатом и даже с бутылками – прозрачной беленькой или мутноватого самогона.
За столом собрались давно знакомые и близкие люди, и поэтому общение было неспешным и почти родственным. И поднимали небольшие стаканчики – «мерзавчики», а их целый ящик привез Свиридов, оказавшийся ничуть не менее близким и родным, чем председатель колхоза Трофимов, и говорили не по писанному – кто что думает и как чувствует …
Иван и Зинаида легли спать на громадном надувном матрасе посреди горницы, а пятилетний Сидор охотно пошел с Валентиной и улегся спать с ней, и они долго шептались.
Рано утром Иван по давней привычке пошел на двор к рукомойнику, налил в него воды – пока его не позвала Зина.
– Вань, не мудри! Глянь, тут не только умывальник есть, но даже душ! Иди сюда …
Сытный завтрак готовили вместе Зинаида и Валентина, забежали соседи, пошли разговоры, недоговоренные вчера.
Оба – Иван и Зинаида – дружно удивлялись: в их время молодежь стремилась уехать из колхоза в город, а тут.
Оказалось, что многие их школьные друзья вернулись в колхоз обратно, причем часто уже с полученным в городе образованием!
Целый день Аникеевы ходили и не узнавали родные места – столько нового появилось в их родном колхозе. И молокозавод, и птицеферма, и новые улицы …
– А вон тут живут крестники Президента!
– Какого еще президента? Скажешь тоже!
– Самого что ни на есть настоящего! Он к ним на свадьбу приезжал!
Удивлялись порядку на машинном дворе, громадным теплицам и холодильным машинам в цехе розлива молока, складу около мясобойни, где из дверей тянуло инеем, цехам завода и железнодорожной ветке с путями и высокой крышей корпуса депо …
Потом допоздна сидели в правлении колхоза.
Несмотря на новые времена колхоз остался, и даже название «Вперед» сохранилось, хотя на самом деле селскохозяйственное предприятие было структурным подразделением воинской части генерала Свиридова.
А в правлении остался всего один старожил-колхозник – председатель правления Иван Степанович Трофимов. Один – потому что все остальные были молодые специалисты с образованием, пусть не всегда высшим …
Аникеевы задержались на неделю.
Сережа и Валентина называли их дядя Ваня и тетя Зина, Сидора они таскали с собой в ночное и на рыбалку и переименовали его в Малого.
И Сидор охотно отзывался: «Малой, ты где?»
В конце месяца в Доме культуры на общем собрании Ивана и Зинаиду Аникеевых принимали в колхоз, а на другой день Свиридов передал Трофимову трудовые книжки Аникеевых и тоненькую папочку со школьной выпиской Сидора Аникеева.
– Анатолий Иванович как вы оцениваете возможность физического изъятия конкретных личностей из других государств? С других территорий? Вы провели подобную операцию с нашим резидентом …
– Для проведения такой операции требуется решение на вашем уровне. Других препятствий не вижу.
– Вы считаете это возможным?
– Сложность может быть только с обнаружением данной личности. Дальше – дело техники … Место нашего человека искать не пришлось – поэтому это было проще. С другими необходимо выбрать место и время, а это может потребовать дополнительного времени. А все остальное дело техники и особых затруднений не вызывает.
– Сколько времени может занять вся операция?
– В зависимости от срочности – от нескольких часов до … в зависимости от личности, степени прикрытия. Можно это сделать явно, можно – незаметно и неизвестно как …
– И разовые диверсии вы тоже считаете возможными?
– Почему у вас возник такой вопрос? В небольшом масштабе такие операции уже выполнялись … Объект, адрес …
– А танкер с нефтью, вдруг загустевший до вязкости мыла?
– Это была не диверсия, а эксперимент. Кроме загустевания была сумасбродная идея снижения вязкости почти до вязкости воды или пива, но это было нерационально.
– Но возможно?
– Да, возможно. Но такая жидкость практически сохранит химический состав нефти и будет легко поддаваться переработке. Густая резалась ножом …
– Это было сложно?
– Сложность была в том, что вся нефть в танкере содержится не в одной емкости, а в нескольких изолированных отсеках. Поэтому загуститель вводился в момент закачивания сырья в емкости танкера и начинал работать не сразу …
– Толя, я сумасшедшая?
– Warum denn nicht?
– Я давно замечаю, что не старею … Я была в магазине, там было такое платье … тонкий трикотаж … я мерила на голое тело, без белья …
– Представляю, насколько это было сексуально!
– Я представить себе не могла, насколько это сексуально для меня! Неописуемые ощущения, как впервые купаться ночью голышом – по крайней мере, так писал какой-то классик …
– А почему ночью? Днем разве не так?
– Не так. Днем опасаешься зрителей, а ночью все чувства … обнажены …
– Тела или чувства?
– А я это платье купила …
– Покажешь?
– Если отпустишь – встану и покажу …
– Отец, у тебя будет время посмотреть
