— Джоран Сатт — самый умный политик на планете, и он будет против вас. Я не могу гарантировать, что мне удастся переиграть его. И не думайте, что Сатт не умеет бороться жестоко и грязно.
— У меня есть деньги.
— Это уже лучше. Но чтобы подкупить предвзятость, требуется куча денег.
— У меня их куча.
— Ну что ж, я посмотрю, что можно сделать. Только потом не надо корчиться на полу и блеять, что я втянул вас в… Кто это?
Уголки губ Мэллоу опустились вниз, и он сказал:
— Насколько я вижу, Джоран Сатт собственной персоной. Пришел раньше времени, но я его понимаю. Я и так избегаю его целый месяц. Послушайте, Джаэль, пройдите в соседнюю комнату и включите микрофон. Я хочу, чтобы вы все слышали.
Он по-дружески шутливо подтолкнул члена Совета голой ногой, затем встал и накинул на плечи шелковый халат. Синтетический солнечный свет сменился обычным.
Секретарь мэра торжественно вошел в комнату и мажордом затворил за собой дверь.
Мэллоу затянул пояс халата и предложил:
— Выбирайте себе любое кресло, Сатт.
Тот даже не улыбнулся. Он выбрал достаточно удобное кресло, но, усевшись лишь на самый краешек, не расслабился ни на минуту.
— Если для начала вы назовете свои условия, то мы сможем перейти прямо к делу, — произнес Сатт.
— О чем это вы?
— Хотите, чтобы я вас уговаривал? Ну, хорошо. Например, что вы делали на Кореле? Ваш отчет был неполным.
— Я передал вам отчет много месяцев назад. Тогда вы были довольны.
— Да. — Сатт задумчиво потер пальцем лоб. — Но с тех пор ваши действия приобрели большое значение. Мы много знаем о ваших планах, Мэллоу. Мы точно знаем, сколько новых заводов вы открыли, с какой скоростью вы все делаете, и во что это вам обходится: дворец, который вы себе отгрохали, — он окинул комнату холодным оценивающим взглядом, — который тянет в месяц больше, чем мое годовое жалованье, и путь, которым вы идете, — очень важный и дорогостоящий путь по верхним слоям общества Основания.
— Ну и что? Не спорю, у вас, конечно, прекрасные шпионы, но о чем это говорит?
— Это говорит о том, что у вас есть деньги, которых еще не было год назад. И это говорит вообще о чем угодно… например, что вы заключили прекрасную сделку на Кореле, о которой мы ничего не знаем. Откуда у вас такие деньги?
— Мой дорогой Сатт, вы ведь не ждете, что я вам расскажу об этом?
— Нет.
— Я так и думал. И именно поэтому я вам сам скажу. Они текут ко мне рекой прямо из сундуков командора Корела.
Сатт моргнул.
Мэллоу улыбнулся и продолжил:
— Но, к большому сожалению для вас, деньги эти вполне законные. Я Главный Торговец и деньги получаю кованым железом или хромом в обмен на кое-какие безделушки, которые имел возможность предоставить командору. 50 процентов прибыли мои — по нерушимому контракту с Основанием. Вторая половина идет правительству в конце каждого года, когда все добрые граждане платят налоги.
— В вашем отчете не было никакого упоминания о торговых сделках.
— Там также не упоминалось, что я съел на завтрак в тот день, или имя моей новой любовницы, или еще что-нибудь такое же несущественное. — Улыбка Мэллоу перешла в гримасу. — Я был послан, — цитирую вас, — чтобы держать глаза и уши открытыми. Я их никогда не закрывал. Вы хотели выяснить, что случилось с захваченными в плен тремя торговыми кораблями Основания. Я о них ничего не слышал и не видел. Вы хотели уточнить, имеет ли Корел атомную энергию. В моем отчете говорится об атомных бластерах у телохранителей командора. Других признаков я не встретил. А те бластеры — лишь реликты старой Империи и, может быть, уже давно не работают.
Итак, я следовал приказам, но я вольный человек и могу поступать, как мне заблагорассудится. Согласно законам Основания, Главный Торговец имеет право открывать новые рынки сбыта там, где ему хочется, и получать пятьдесят процентов дохода. У вас есть возражения?
Сатт осторожно отвел глаза к стене и с раздражением ответил:
— Общепринятый обычай всех торговцев укреплять и распространять религию, продавая товары.
— Я повинуюсь законам, а не обычаям.
— Есть времена, когда обычаи стоят выше законов.
— В таком случае обращайтесь в суд.
Сатт поднял на него свои мрачные глаза, которые, казалось, ввалились до самого дна глазниц.
— Да что там говорить, вы все-таки смирниец. Кажется, ни переселение, ни образование не смогли изменить порочность вашей крови. И все же послушайте и постарайтесь понять. Это не имеет отношения ни к деньгам, ни к рынкам сбыта. Есть учение Хари Сэлдона, который доказал, что от нас зависит будущее Великой Галактической Империи. И с пути, по которому мы идем, мы никак не должны сворачивать. Религия — важнейший инструмент для реализации Плана Сэлдона. С ее помощью мы установили контроль за Четырьмя Королевствами, хотя был момент, когда они могли сломать нас, как спичку. Это самое хорошее оружие, благодаря которому можно контролировать как отдельных людей, так и целые миры.
Первопричина развития торговли и появления торговцев заключалась в том, чтобы распространить религию как можно скорее и вместе с ней внедрить новую технику и новую экономику, которые будут находиться под нашим тщательным контролем.
Сатт остановился, чтобы перевести дыхание, а Мэллоу спокойно заметил:
— Я знаю эту теорию и великолепно ее понимаю.
— Вот как? Это больше того, что я ожидал. Тогда вы сами должны видеть, что ваша попытка торговать ради самой торговли при массовой поставке бесполезных приборов, которые только искусственно могут усилить экономическое положение планеты, при выходе атомной энергии из-под нашего контроля, — все это может окончиться полным провалом политики, которой мы придерживаемся уже на протяжении ста лет.
— Вполне достаточное время для того, чтобы превратиться в политику устаревшую, опасную и бесполезную. Как бы хорошо ваша политика ни преуспела в деле с Четырьмя Королевствами, редкая планета со всей периферии переняла ее. Когда мы захватили контроль над Королевствами, одна Галактика знает, сколько эмигрантов оттуда распространяло истории о том, как Сальвор Хардин использовал священников и предрассудки народа, чтобы свергнуть власть светских монархов. А если этих слухов и было недостаточно, то дело Аскони двадцать лет назад объяснило все как дважды два. Теперь на всей периферии не найдется ни одного правителя, который пустит на планету хоть одного священника. Он скорее перережет себе горло. Я не хочу, чтобы Корелу или любому другому миру навязывали то, чего они не приемлют. Нет, Сатт. Если атомная энергия делает их опасными, то искренняя дружба через торговлю будет во много раз лучше, чем шаткий контроль, основанный на ненавистной иностранной духовной власти, которая, чуть ослабев, полностью себя дискредитирует и не оставит после себя ничего, кроме смертельного страха и ненависти.
