Ознакомительная версия.
— В погреб.
— Пойдем посмотрим, как бы не протухла. Перед пустыми полками женщина надолго застыла, потом принялась лихорадочно шарить по корзинам.
Найл вышел из прохладного полумрака на свет, огляделся, поймал за плечо торопящегося мимо мужчину:
— Стой! Скажи, за последние дни к солеварне подходили корабли?
— Нет, Посланник Богини, — замер живой статуей двуногий.
— Иди, пришли ко мне надсмотрщицу, что у кухни командует.
На призыв правителя женщина отреагировала стремительно — с разбегу упала на колени, ткнулась лбом в песок:
— Надсмотрщица солеварни Стисса, мой господин.
— Ответь, Стисса, за последние дни здесь появлялся хоть один корабль?
— Нет, мой господин.
— Хорошо, иди.
Из погреба выбралась Райя.
— Ничего не понимаю. Я совершенно точно помню, как клала рыбу на полку!
— Посланник, простые слуги могли не знать, — остановил уже открывшего рот правителя Шабр. — Нужно спросить у охраны пленников. Смертоносцы не могли не заметить чужого корабля.
— Спроси, — согласился Найл. Через несколько минут со стороны моря примчался, оставляя за собой двойную строчку ямок от острых когтей, крупный молодой смертоносец.
— Это Торн, Посланник, — представил его Шабр. — Ответь правителю, Торн, что ты здесь видел три дня назад?
— К берегу причалил большой корабль. На него поднялась надсмотрщица с двумя слугами. Потом спустилась назад, и корабль уплыл.
Настала очередь задуматься Найлу. Он долго мял свое предплечье, потом решительно направился к работающим у нового пруда северянам.
— Шериф!
— Да, господин, — выпрямился пленный.
— За последние дни сюда причаливало хоть одно судно?
— Нет, господин.
— Ты уверен?
— Да у меня восемьдесят человек рыбу вдоль берега ловят! Чайку бы, и ту заметили.
— Двуногий смеет со мной спорить?! — попытался возмутиться паук.
— Хватит, — пресек споры Найл. — мне нужно знать правду, а не то, кто из вас честнее. Торн, вспомни для нас, что ты видел на берегу?
Паук вступил в прямой контакт с сознанием правителя — и в тот же миг прохладный ветер ударил Найла по глазам. Над линией горизонта появилась белая точка, которая быстро росла, росла, пока не превратилась в стройный двухмачтовый парусник, над носовым бушпритом которого выгибались под напором ветра белые квадраты, а пространство от кормовой мачты к палубе перечерчивали вытянутые косые треугольники. Среди такелажа по-блошиному заскакали темные точки, паруса стали подтягиваться к реям, скорость заметно упала. Парусник плавно ткнулся носом в пляж, причальная команда посыпалась на берег, подхватила судно и вытянула его примерно на треть корпуса. С борта на берег опустились сходни.
От солеварни подошла Райя, следом за которой двое мужчин с трудом тащили тяжелый кувшин. Они поднялись на корабль. Послышались веселые голоса, смех. Вот мужчины выволокли уже легкий кувшин. За плечами у обоих высели объемные мешки.
Сходни поднялись. Опять прыткие фигурки моряков заскакали на песок. Они навалились на нос, сталкивая корабль в воду, а когда тот закачался на волнах, ловко перемахнули на палубу. Упали с рей и моментально наполнились ветром паруса. Судно легло на борт, выпрямилось, и устремилось назад, к горизонту.
— Бригантина, — покачал головою Найл. — Прекрасный корабль. Ходкий, маневренный. Передние паруса прямые, задние косые. Метров сорок длиной, полтораста человек экипажа, не считая матросов. Отличный боевой корабль. Я готов поверить, что где-то существует страна, способная спускать на воду таких красавцев, снаряжать и отправлять за сотни и тысячи миль ради горстки соли. Но никогда в жизни я не поверю, что найдется команда, способная столкнуть на воду судно водоизмещением, на глазок, в полторы тысячи тонн. Это вам не наши баркасы, которые туда-сюда по пять раз на день пихать можно.
— Я видел его своими собственными глазами! — клятвенно заявил Торн.
— Разумеется, — кивнул Найл. — Даже если бы ты очень захотел, то не смог бы столь точно описать корабль, последний из которых спустил свои паруса тысячу двести лет тому назад. Эту картинку нарисовал для тебя кто-то другой. От мифической бригантины не осталось ни следов на пляже, ни свидетелей, ни рыбы. Не исчезло ни крупинки соли. И я хотел бы знать — где мой сын?
Ответом была тишина.
— Посланник, — неожиданно вспомнил Шабр. — Когда мы проходили через солеварню из Дельты в Провинцию, надсмотрщица Райя упоминала про корабль, заходивший сюда за солью…
— Двухмачтовый, белый? — вскинул Найл глаза на женщину.
— Да, мой господин, — кивнула она.
— Какая это была неделя?
Увы, при всем уважении к Посланнику Богини, хозяйке солеварни и в голову не пришло считать дни с момента его визита.
— Ты хоть помнишь, что происходило на борту?
— Зашла… Отдала… Взяла… — не очень уверенно ответила Райя.
— Слишком уж много отдала, — вздохнул Найл, усаживаясь на песок.
Бригантина не вызывала у него особого интереса. С самого начала стало ясно — это видение, призрак. Кто-то хотел казаться куда могущественнее, чем есть на самом деле и выдал глупым туземцам изображение могучего корабля, превосходящего их воображение. Вот только свойства корабля этот некто не знал, а потому тяжелый двухмачтовый парусник команда вытаскивала на берег точно так же, как моряки Назии выволакивают свои простенькие баркасы. Однако определение эфемерности корабля никак не объясняло исчезновение вполне материального ребенка.
Кроме того, Найла мучил еще один вопрос: как, каким образом на всей огромной планете «бригантина» смогла найти, вычислить, определить, угадать именно Райю с ее двенадцатимесячным малышом!
— Собирайся, — выпрямился правитель. Поедешь со мной. Посмотрим, какие кораблики поплывут за тобою в середину материка.
* * *
Вечером у стен Приозерья запылал костер. Теперь Найл уже сам предупредил смертоносцев, чтобы они перед началом действа слегка подкачивали энергией приготовившихся к единению людей. Этот нехитрый ход быстро и легко доводил последователей религии советника Борка до полного экстаза. Они сами рвались в лапы пауков, явственно ощущая, что смерти не будет, что происходит нечто великое, возвышенное.
Найл, будучи Смертоносцем-Повелителем, опять присутствовал на празднике, но на этот раз сдержался и никого к себе не подзывал. Остальные люди несли службу на стенах и улицах города, обеспечивая строжайший приказ правителя — с наступлением темноты жителям не выходить на улицу под страхом смерти.
После полуночи, когда поляна вокруг угасающего костра опустела, из темных зарослей выступили неясные силуэты Джариты и ее барабанщиков. Они быстро собрали белые туники смертников, побросали их на раскаленные угли. Пламя ненадолго вспыхнуло вновь, чтобы спустя минуту опасть, уничтожив последние следы существования полутора сотен человек.
Ознакомительная версия.
