Прежде всего, необходимо заметить, что повесть "Путешествие моего брата Алексея…" открыла новую страницу в истории русской литературной утопии и общественной мысли. Это первая в России детально прорисованная утопия развития, то есть будущее здесь рассматривается в исторической перспективе - А. В. Чаянов экстраполирует один из возможных и, по его мнению - перспективных, вариантов политической эволюции Советской России. Одним словом, он написал тот самый "плановый роман", о необходимости которого девять лет спустя говорил Луначарский.
Герой произведения, Алексей Кремнев, начитавшись Герцена, необъяснимым образом перемещается в Москву 1984 года (воистину, эта дата обладает какой-то магической притягательностью в истории мировой фантастики!). Знакомясь с вероятностной историей русского писателя, невольно начинаешь ее сопоставлять с другой историей, творимой "кремлевскими мечтателями". Придуманная модель общества А. Чаянова прописана детально, снабжена хронологией. Давайте пролистаем некоторые страницы этой истории будущего России.
Итак, в 1928 году в России "был" принят "Великий декрет о неотъемлемых личных правах гражданина" (Напомню: повесть вышла в 1920 году!); в 1932 году на смену Эпохе государственного коллективизма, в течение которой общество было доведено буквально до состояния анархии (еще один опрометчивый ход советского фантаста!), приходит крестьянский режим. И после установления в 1934 году власти крестьянской партии, Россия пошла, что называется, демократическим путем (вам тоже вдруг подумалось о наших думских аграриях?). Прежде всего, новая власть пересмотрела идеи управления и труда. Вот как об этом сказано в книге: "Система коммунизма насадила всех участников хозяйственной жизни на штатное поденное вознаграждение и тем лишила их работу всяких признаков стимуляции. Факт работы, конечно, имел место, но напряжение работы отсутствовало, ибо не имело под собой основания". Даже не верится, что эти строки написаны в годы "диктатуры пролетариата". И не просто написаны, а опубликованы в государственном издательстве!
Поехали дальше. Вопросы экономики в утопическом государстве решаются на кооперативных началах, а политические - "методами общественными: различные общества, кооперативы, съезды, лиги" и т.д. "Мы придерживаемся таких методов государственной работы, которые избегают брать сограждан за шиворот". Впрочем, не все так просто и гладко в мире будущего. Не забыл фантаст упомянуть и о вполне закономерных для государства нового типа контрдействиях, путчах и восстаниях. Не всем, например, пришелся по душе "Декрет об уничтожении городов свыше 20 тысяч жителей". "Помилованные" города (включая восстановленную после одного из восстаний Москву) превратились в уютные, озелененные саттелиты деревень, места "празднеств, собраний и некоторых дел".
Существуют и другие проблемы. Например, агрессивные выпады со стороны… Советской Германии! Впрочем, вражескую армию стремительно - всего за полчаса! - разгоняют (именно так) "метеофорами" - приспособлениями, которые россияне в мирное время используют для управления дождями и ураганами. И в ознаменование победы, над крестьянской Москвой звучит торжественный "Прометей" Скрябина - государственный гимн Российской Крестьянской Республики…
Любопытна и история издания этой утопии. "Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии" рекомендовал к печати сам В.И. Ленин. "Надо мечтать!" - учил вождь пролетариата… Но печально обрывались эти мечты, судьба "рекомендованного" мечтателя А. В. Чаянова - красноречивый пример. Ведь обвинения в адрес ученого и писателя строились на основании как раз его фантастической повести.
Многие фантасты-утописты, даже самые лояльные, в 1930-е разделили судьбу Чаянова.
Утопия Александра Чаянова - одна из немногих (если не единственная) попыток в ранней советской фантастике детально изобразить социальное и экономическое устройство общества и уж точно "Путешествие…" - последнее произведение, посвященное не абстрактному всепланетному коммунистическому обществу, а обустройству России*.
С этого момента тематические границы нашего обзора неизбежно размываются и мы вынуждены говорить об утопиях вообще. В советской литературе о будущем "русское поле" растворилось или, точнее, раздвинулось. Для утопистов советской эпохи казалось немыслимым построение идеального общества в рамках одной страны. Расползание "Новой русской идеи" по планете представлялось процессом закономерным и неизбежным. Россия если и фигурировала в произведениях, то исключительно в качестве географической точки.
Голубые Города
"…мы построим на местах, где по всей земле наши братишки догнивают, - построим роскошные города, могучие фабрики, посадим пышные сады… Для себя теперь строим… А для себя - великолепно, по-грандиозному…"
А. Н. Толстой. Голубые города.
Понять, осмыслить, художественно воплотить глобальные социальные сдвиги, потрясшие Россию, ухватить и пропустить через себя настроения противоречивой эпохи, - задача, посильная только Большому Художнику. Будем объективны: на 80 процентов цех молодой советской фантастики составляли литературные дилетанты. Искренне желавшие утвердить знамя НФ в литературе, иногда способные, добротные литераторы, но - не Художники. Произведения, поднявшиеся до уровня осмысления современности - большая редкость в советской НФ 20-х годов. С романами о будущем ситуация была еще плачевней.
И все-таки было несколько произведений утопического жанра, так или иначе отразивших романтико-трагедийное ощущение эпохи.
В 1922 году в Канске мизерным тиражом была издана за счет средств автора повесть Вивиана Итина "Страна Гонгури". Возможно, эта одна из первых советских утопий так и затерялась бы во времени, если бы ее не заметил А. М. Горький, с подачи которого в 1927 году в несколько переработанном и дополненном варианте повесть была переиздана в 1927 году Госиздате под названием "Открытие Риэля".
Произведение построено на двух сюжетных планах - реальном и вымышленном. Молодой красноармеец Гелий, оказавшись в плену белочехов, ожидает расстрела. Его сосед по камере - старый доктор, сочувствующий большевикам, погружает юношу в гипнотический сон, в котором Гелий осознает себя другой личностью - гениальным ученым будущего Риэлеме. Итин талантливо и вдохновенно рисует картину гармоничного, счастливого будущего, когда из словаря вычеркнуто слово "война", люди увлечены духовным самосовершенствованием, самозабвенно отдаются не только постижению наук и искусств, но и любви. Так бы и осталась утопия всего лишь еще одной красивой сказочкой, если бы автор вдруг не ввел в повествование трагическую ноту. Ученый Риэль открыл вещество онтэ, позволившее людям покорить тяготение, изобрел аппарат, при помощи которого можно заглядывать в различные эпохи. Он обласкан обществом, любим самой красивой девушкой планеты - Гонгури. Но беспокойному ученому все мало. Он стремится проникнуть в самые сокровенные тайны Мироздания, достичь полного совершенства, но осознав, что это ему не по силам, кончает жизнь самоубийством.
