— Ты — тот человек, что проживает сейчас в Доме Драконов на утёсе. Тебя там видели.
О, а это уже, похоже, разведка донесла. Быстро они. И я могла бы просто согласиться, но решила прояснить ситуацию:
— На самом деле дракон там только один, остальные — люди.
Сказала, и только потом подумала, что этой неосторожной фразой могу испортить ребятам всю политику, и что, наверное, к ним так хорошо относились потому, что за людей не считали. Парадокс. Кстати, откуда бы русалкам знать о драконах, если в то время когда их предки ещё жили на Земле, солеране не вступили с нами в контакт? Нет, спрашивать не буду, а то опять что-нибудь брякну невпопад, после чего моим друзьям долго и упорно придётся расхлёбывать последствия.
Опасения оказались напрасными. Вместо того чтобы начать проявлять признаки огорчения или агрессии местный совет старейшин забросал меня вопросами — их как будто прорвало, им было всё интересно. И как оказались люди и драконы настолько похожими, и что случилось на Земле за истекшие пятьсот лет, и что там думают лично о них, и что из себя представляют переселенцы второй волны (именно так они называли людей, населяющих сушу), и о взаимоотношениях с другими разумными расами. Я отвечала. Сначала старалась подбирать слова и выражения попроще, не сыпать сленговыми словечками и специальными терминами, потом сбивалась и принималась говорить, как привыкла, потом опять вспоминала перед кем выступаю, принималась уточнять и переспрашивать, как меня поняли, окончательно запутывалась и принималась перескакивать с пятого на десятое, но говорить не переставала. А когда стала рассуждать на профессиональные темы даже почти забыла о боли и усталости. Зато сообразила поинтересоваться, как же так получилось, что меня похитили, наплевав на традицию не вступать в контакт с сухопутными без крайней на то необходимости. Всё оказалось донельзя просто: меня засёк патрульный, наблюдавший за подступами к поселению и не смог пройти мимо такого феномена, как появляющаяся из ниоткуда девушка. Заодно пришлось рассказать, как у меня это получается и показать «ключ от всех дверей», разъяснив попутно, что действует он только в моих руках, потому как имеет индивидуальную настройку — проверено неоднократно.
После такого интенсивного и можно сказать доверительного общения, я уже почти перестала беспокоиться за свою судьбу и только время от времени украдкой поглядывала на висящий на запястье браслет-коммуникатор, не решаясь проверить его память — меня уже давно должны были начать искать, почему же звонков нет? Закончилась встреча «на высшем уровне» несколько неожиданно: меня попросили передать просьбу о встрече членам команды быстрого реагирования и… предложили выкупить свою свободу. Я всё-таки села на пол. Не от шока, нет, у меня достаточный опыт взаимодействия с инопланетниками, чтобы понять, что наткнулась на какие-то культурные заморочки. Просто ноги меня действительно уже не держали, а новый поворот беседы требовал тщательного осмысления. И кто бы, и что не думал по этому поводу, а я была рада. Это, как минимум, означало, что меня включили в местную систему взаимоотношений, а у того, кто находится внутри неё, имеется гораздо больше возможностей для манёвра, чем у тех, кто принят не был.
Манёвр с посадкой на пятую точку оказался весьма удачным, потому как ко мне моментально присоединились все присутствующие. А ведь могла бы и сразу догадаться, что людям, имеющим ласты вместо нормальных ступней и большую часть жизни плавающим, а не ходящим по суше, довольно тяжело даже просто стоять в течение продолжительного времени. Не говоря уж о наядах, которым на всё происходящее пришлось взирать снизу вверх.
Торг начался. Моя юбка, от которой я уже не чаяла избавиться и мечтала деть хоть куда-нибудь, была с презрением отвергнута:
— Мы не дикие. Стеклянных бус нам не надо.
Тогда я предложила напульсник со своей руки. А что? Вполне технологичная вещь и наверняка стоит немало, хотя мне её выдали бесплатно в качестве рабочего инвентаря. На это мне было замечено, что один-единственный прибор, в отрыве от породившей его технологии особой ценности тоже не представляет. С величайшей неохотой предложенный «ключ от всех дверей» тоже не прошёл отбора, но уже как подаренная лично мне вещь и имеющая для меня слишком большую ценность. Тогда я принялась выворачивать карманы. Вы когда-нибудь слышали, что может поместиться в сумочке у девушки? Если слышали, то можете себе представить, с каким интересом следило почтенное общество за этим действом. Под неугасающий свет пещерных ламп были извлечены: «вечный» листок для заметок — небольшого формата пластинка, на которой можно было писать и стирать бессчётное количество раз, электронная записная книжка, набор заколок (зачем только таскала! ведь с тех пор как сделала модную стрижку, совсем перестала ими пользоваться), слипшиеся в единый ком леденцы, брикетик жевательной зубной пасты, идентификационная карта (одна из нескольких у меня имеющихся), кое-что из косметики, «счастливая» монетка выменянная когда-то у Бродяжек, баллончик с псевдокожей выпрошенный у Мика (им я немедленно воспользовалась, залив защитно-регенеративным составом несколько крупных ссадин на руках и ногах) и ещё чёртова уйма вещей, непонятно зачем таскаемых за собой. Самые обычные мелочи, и по общему убеждению — ничего такого, эквивалентного единственной и неповторимой мне. Я даже расстраиваться начала, пока не выудила из уголка кармана, случайно завалявшуюся там и застрявшую ягодку, когда-то сорванную в спальне у Ненни-Ро.
— Вот, — предъявила я торжественно. — Семена драконьего мха.
Тёмно-бордовая, чуть сморщенная горошинка пошла по рукам. Потом общество внезапно пришло в движение и, как приливной волной подхватив и меня за собой, устремилось в неизвестном направлении. Слава богу, идти пришлось недалеко — всего лишь преодолеть пару аналогичных залов-пещер да проплыть метров десять по полностью затопленному переходу — говорить не о чем. Зато место, куда мы попали, полностью окупало все труды по его достижению. Сад — не сад, оранжерея — не оранжерея, но что-то подобное — царство эндемичной растительности, занимавшей и подводную часть пещеры, и плетями тянущейся на подвесных канатах и гроздьями-сростками крепящейся к стенам. В нос ударил острый, тёплый, пряный грибной запах, смешанный с чем-то трудно распознаваемым — у меня сразу же начала кружиться голова и все местные красоты отступили на второй план. В том числе и хозяйка этой плантации, которая вывернула из-за желтовато-бурого листа местной флоры и, принялась ругаться на старейшин. Судя по всему, она была не слишком рада видеть толпу ввалившегося в оранжерею народа, и недовольство её удалось усмирить только предъявлением чуть сморщенной ягодки драконьего мха (надо будет узнать у Ненни-Ро, как же он всё-таки по-настоящему называется). Речь я их, конечно же, не понимала, но общий смысл переговоров был и так понятен по общему тону, мимике и жестам и каким бы сомнительным мне самой не казался этот полусухой шарик, первую из увиденных мной женщин-русалок он заинтересовал. Кстати, она нимало не напоминала образы пышногрудых длинноволосых прелестниц, которыми пестрят иллюстрации сказок и фантастических романов и которую, я подсознательно ожидала увидеть. Такое же поджарое и обтекаемое тело, как и у мужчин, грудь выступает едва-едва, волосы, то ли коротко подстрижены, чтобы не застилать в воде зрение, то ли просто длиннее не растут, но при этом более изящное телосложение, да и общая женственность линий не позволяла спутать её с представителями сильного пола. Звуки наступали и отступали, голова продолжала кружиться и я тихонько стекла на полузатопленный пол, чтобы не грохнуться на него со всего маха, если уж потеряю сознание. А потом и в наглую привалилась здоровым плечом к оказавшемуся рядом наяде. Нет у меня больше ни сил, ни желания, беспокоиться о том, как будут восприняты те или иные мои поступки.
