Скрипнула и отворилась дверь покоев, Маранта направилась к башне. Только что вымытые волосы торчали во все стороны. Хадрил предупредительно подвинулся, освободив место возле Вана. Жена смотрела на него, строго прищурив глаза.
— Я прыгал, как договорились, — поспешно сказал Ван.
— Да не буду я тебя корить. — Маранта придвинулась к мужу.
Райку стало худо, не от раны, свербившей в боку, от сознания, что нет у него никого, с кем можно вот так сидеть, чувствуя друг друга плечом.
— Что собираетесь делать? — спросил он.
— Подождем, пока эта чертова дырка зарастет. — Ван обнял жену.
— А потом?
— Разумеется, в долину. — Вопрос его удивил. — Куда же еще. А ты что думал?
Все-таки бок здорово беспокоил. Райк решил, что сходит к лекарю сменить повязку.
— Вдруг ты отправишься на юг. Замки могли бы похлопотать, и изгнанник, получив прощение, смог бы вернуться домой.
Он спохватился, что сболтнул лишнего. Вану могла не понравиться такая бесцеремонность, да и Хадрил, вероятно, ничего не знал о прошлом своего учителя. Наставник обернулся, он не выглядел рассерженным.
— Ты не понял. Я возвращаюсь к себе домой.
Хадрил стягивал рубаху. Плечом он задел колено Райка.
— А ты тоже в Ваниму?
— Ага. — Юноша разгладил рубаху на коленях. — Север мне не понравился. Тут холодно, идут войны… А я их ненавижу, — на последних словах голос Хадрила зазвенел. Как он юн и горяч. Райк чувствовал себя стариком.
— Принц… — выговорил он пересохшим ртом.
— Не надо так называть меня.
— Ты с ними?
— Да. — Эррел нагнулся, касаясь Райка плечом.
— Зачем?
— Ты же знаешь. Я похож на Хадрила. Был счастлив в Ваниме и несчастлив на войне.
Райк вдыхал запах плоти. Неповторимый, у каждого свой, сопровождающий человека от рождения до могилы. Совсем недавно в Ваниме Райк чувствовал его, просыпаясь по утрам. Эррел был выбрит, гладкая кожа блестела, золотистая, как у Соррен. Волосы отросли до воротника. А глаза еще синее, чем у нее. Все, что он любил в Соррен, Райк видел в Эрреле. Сможет ли Норрес когда-нибудь это понять?
— Соррен просила меня уехать в замок Облаков регентом маленького Лера.
Шири молчали. Эррел заговорил, словно опять был лордом:
— Более верного друга и союзника ей не найти. — Замолчал и прибавил по-дружески тепло:-Я тоже этого хотел бы.
Ван с Марантой говорили о своем, Хадрил изучал свои ладони. Как это Чайата пророчила? Бережно сохраняй то, что носишь в сердце. А он не уберег своей мечты и вот потерял. Неужели эта колдунья все знала наперед. По руке полз муравей, волоча былинку. Райк его сдул. Сквозь толщу стен во внутренний двор проникал шум реки. Бурливый Руриан, напоенный тающими в горах снегами, журчал в каменистом русле. Поток мог сколько угодно биться о скалы, течь ему предстояло туда, где утесы расступаются и дают дорогу. Райк слушал голос реки и не находил в ворчании вод ответа для себя.
Оставалось единственное.
— Я пойду с вами.
— Ты же не шири.
Это означало «нет». Дух захватило.
— Ты присягал на верность моему отцу, с этой минуты ты свободен от клятвы.
Далеко за северной стеной вонзались в небо горные пики. Райк видел, как они рвут в клочья облачную пелену и белые клубы проплывают над его головой и уносятся к югу. Ты не властен освободить меня, подумал он и сказал:
— Благодарю тебя, мой принц.
Поднялся, осторожно перебрался через ноги сидящих. В зале его ожидала Соррен.
Она получит согласие.
Элизабет Линн (род.1946)(США)
Соискательница премии Джона У. Кэмпбела 1977 года, присуждаемой лучшим молодым авторам, работающим в жанре научной фантастики. Обладательница премии за лучшую работу в жанре фэнтези за 1980 год. Автор популярнейшей трилогии «Хроники Торнора».
Ее первая новелла «Мы все должны идти» была опубликована в 1976 году в сборнике издательства Берклей и впоследствии вместе с ее другими ранними работами вошла в сборник «Женщина, любившая луну, и другие рассказы» (1981).
В это же время выходит в свет получившая широкую известность трилогия «Хроники Торнора», в которую вошли романы «Сторожевая башня» (1979), «Танцоры Аруна» (1979) и «Северянка» (1980), написанные в стиле фэнтези.
Мир Элизабет Линн отличает филигранная выверенность и точность деталей и композиций романов. Суровый и сдержанный стиль повествования передает атмосферу вселенной, населенной воинами, влюбленными и танцорами.
«Книга необычайной глубины, силы и неожиданных решений», — отзывается о Хрониках известнейший американский писатель-фантаст Роберт Силверберг. Надеемся, что и для вас Элизабет Линн станет открытием.
ПОП-ЛИТЕРАТУРА — НОВЫЙ ВКУС
Еженедельно выходит в эфир на волнах «Радио Свобода» философ и культуролог Борис Михайлович Парамонов со своей передачей «Русские вопросы». Говорится в ней о разном, но автор неустанно подчеркивает для нас, бывших его соотечественников, принципиальное различие между русско-советской тоталитарной культурой и культурой демократического общества.
Знакомство с творчеством Элизабет Линн заставляет вспомнить об утверждении Бориса Парамонова: «Искусство в демократическом обществе из государственного становится частным, а утратив „сакральный“ смысл, неизбежно приносит и более скромные плоды. Вот и слава Богу», — продолжает Парамонов, но в данном случае нам интересен не вывод, а сам феномен «опрощения» искусства. Массовая литература не лучше и не хуже, она просто другая, пока еще мало известная нам. Предлагаемые в этом томе романы-блестящее тому подтверждение.
«Мир Элизабет Линн отличает филигранная выверенность, точность деталей и композиции романов. Суровый и сдержанный стиль повествования прекрасно передает атмосферу вселенной, населенной воинами, влюбленными и танцорами…»-так оценивается мастерство автора в литературной энциклопедии. Писатель-фантаст Роберт Силверберг назвал «Хроники Торнора» (два романа из трех вам предстоит прочесть) «книгой необычайной глубины и неожиданных поворотов». Добавьте сюда литературную премию 1980 года за лучшее произведение Соединенных Штатов в стиле фэнтези, которую тридцатичетырехлетняя писательница получила именно за «Сторожевую башню» и «Танцоров Аруна», и после нескольких страниц прозы Элизабет Линн вы можете впасть в легкое недоумение. Оценка творчества Элизабет Линн американскими читателями и коллегами рискует показаться читателю русскому несколько завышенной, по крайней мере, без учета поправки, предлагаемой Борисом Парамоновым. Мы привыкли к куда более «взыскательному» подходу к писательскому ремеслу. Помнится, отечественные зоилы[1] снисходительно встретили запоздавший с выходом на тридцать лет роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго», отмеченный Нобелевской премией, но не приминули попенять на композиционную рыхлость и стилистические огрехи. Попадись на зуб таким критикам романы Элизабет Линн, от них камня на камне не осталось бы. Между тем книги госпожи Линн пришлись по вкусу массовому американскому читателю, отвоевали себе место на книжном рынке и уже в силу одного этого обстоятельства, с точки зрения демократического сознания, достойны всяческого уважения. Здесь уместно вспомнить, что в один год с романом «Унесенные ветром» на Пулитцеровскую литературную премию были выдвинуты произведения Уильяма Фолкнера и Джона Дос Пассоса, а досталась награда все-таки Маргарет Митчелл.
