Я терпеливо выслушал всю эту ересь и сказал:
– Харон, я не услышал ответа на вопрос, который задал. Кто такой Дюкин, откуда я его знаю, и почему он сказал: «Вы посредине»?
Харон помолчал, его губы с щегольскими капельками усов сложились в извинительную улыбку:
– Артем, я могу соврать... Но ложь вряд ли вас устроит. Вы узнаете, кто он, но не теперь. Что же до фразы... Он, наверное, увидел в вас героя, способного ввязаться в бой за спасение этого мира. Если бы он знал, что вы уходите, сказал бы нечто иное.
– Понятно. – Я кивнул. – И второе... Кто был тот, другой Харон, которого я нашел в «Страусе»? На тот момент я был убежден, что он – настоящий лодочник с Холодных озер, именно его я искал...
– Все не дает вам покоя? Послушайте, какая разница? Тот наркоман – просто очередной шаг ко мне, обманка... Вы готовы выслушать, где находится Выход? – Он достал из ящика комода лист бумаги и ручку и подошел к столу. – Присоединяйтесь...
Я встал рядом с ним.
– Знаете, Артем, мне интересно... Вы не боитесь, что я обману вас? Отправлю в ловушку, из которой вы никогда не сможете выбраться? Оправдаю свое имя в очередной раз?
Я посмотрел ему в глаза.
– А вы хотите отправить меня в ловушку?
– Честно говоря, очень.
– Рисуйте, – сказал я. – Я все равно не буду знать, ловушка это или нет, пока не приду на место.
Он начал быстро набрасывать чертеж и рассказывать. И я понял, что это никакая не ловушка, а самый логичный эпизод самой нелогичной истории. Круг замкнулся.
Мы почти закончили, когда совсем рядом несколько раз бабахнуло; в доме задребезжали стекла. Я выпрямился.
– Что это?
– Не отвлекайтесь, – пробормотал Харон.
Во дворе закричали и забегали люди. Послышались выстрелы.
Дверь в комнату распахнулась. На пороге стоял Землекоп.
– Мужики, поздравляю... У нас гости.
Харон оделся со скоростью, которой я никак не ожидал от этой рафинированной полукровки, провидца, прикрывающегося скромной должностью спасателя на водах.
Подгоняемые Землекопом, мы скатились вниз. Листок с планом лежал в кармане моих брюк.
На первом этаже вовсю кипела работа по организации обороны; она напомнила мне картины гражданской войны (но с поправкой на современность), которую я знал, естественно, по кинофильмам: никто не шел строем в шапках с красными лентами, зато пробегали во всех направлениях бравые парни в кожаной «униформе» с цинковыми ящиками в руках, снайперы с винтовками, автоматчики – словом, массовка. Со мной случилось краткое дежа-вю: мне показалось, я в родном банке во время его осады.
А вот и одно из главных действующих лиц – Каракурт. Покрикивает на своих людей:
– Шевелитесь! Снайпер – на чердак! Докладывать по рации!
Ни дать ни взять – красный командир.
– Кто посмел? – спросил я. – Полиция? Топорков?
Неподалеку засвистело, грохнуло. Похоже, работает установка «Град». Каракурт невозмутимо посмотрел мимо меня на Харона:
– Вы закончили? Хозяину можно дать отмашку?
– Он уходит, – сказал Харон.
– Мудро!
Я не поверил своим ушам. Это что же получается: Человек Равновесия – хозяин Паука Разумного?!
– Ни полиция, ни Топорков со своими отморозками в погонах сюда никогда не сунутся, – сказал Каракурт, обращаясь ко мне. – Это чеченцы. «Воины Ислама». Получили информацию, что у нас здесь большой склад оружия и богатые заложники... Землекоп, к мониторам! Камеры расставлены в секретах по всему периметру, – сказал он нам. – Отслеживаем передвижение каждой группы.
– Как же они... получили информацию? – спросил я, сбитый с толку. Очень уж уверенным в себе выглядел Каракурт.
Он посмотрел на меня непроницаемым взглядом и оскалил зубы, что должно было означать улыбку.
– Я ее отправил. Через проверенных людей. Я хотел заманить их – и они пришли. Правда, чуть раньше, чем ожидалось...
– Каракурт, – подал голос Харон из-за моей спины, – может, не стоит рассказывать всего?
– Почему? Чем он помешает? Я давно хотел уничтожить Масуда, Ильяса, Багиру и их людей. Двум паучьим стаям в этом мире не место. Они низшие изначально, потому что люди. Значит, останемся мы.
– Разве «Воины Ислама» – люди? – спросил я, хотя прекрасно понимал, что он имеет в виду.
Харон дернул меня за рукав и повлек в глубь дома, под парадную лестницу. Отсюда стрельба была слышна приглушенно, а взрывы гранат напоминали удары в большой барабан.
– Я не успел сказать кое-чего, Артем... Думаю, тебе это важно. Тот мальчик, Митя, которому ты дал адрес твоей мамы...
– Что с ним?!
– Он не дождался утра, ушел с чердака ночью и... Попал к педофилам. Есть тут уроды, их человек десять. Снимают порнокино с участием детей. Иногда убивают в кадре, но это – если есть заказ от особого клиента.
– Он... жив?
– Пока. Съемка будет сегодня. Но что с того?
– Я вытащу его, – сказал я, – и заберу с собой.
– Ты не можешь! – быстро возразил Харон. – Выход рассчитан на одного!
– Тогда доведу его до мамы...
– Я говорил: ты должен успеть к Выходу до конца сегодняшних суток. Потом Выход начнет перемещаться, и ты опять не будешь знать, где его найти.
– Я успею.
– А если нет?
– Я вытащу его, – сказал я упрямо. – Где их база, знаешь?
– Пансионат «Лесная быль».
– Это совсем недалеко... Я окажусь там быстро. Но мне нужно оружие...
– Подожди пару минут, – сказал Харон.
Он убежал. Я задумался. Успею ли я добраться до Выхода, если займусь Митькой? Но оставить его я не мог. Страшнее предательства не придумаешь...
Вернулся Харон в сопровождении обвешанных оружием байкеров – Вязальщицы и молодого парня, совсем мальчика, одетого в кожаную «униформу» с изображениями крестов на куртке и брюках.
– Я Крестовик, – представился паренек. – Мы с Вязальщицей идем с тобой.
– Зачем? – Я посмотрел на Харона. – Мне не нужна помощь, я прекрасно справлюсь один!
– Откуда такая уверенность? – Что-то в голосе Харона заставило меня заткнуться.
– А ты? – спросил я. – Ты разве не идешь с нами?
Он помотал головой:
– Я остаюсь с Каракуртом и его людьми. Очень хочется посмотреть, как они разделаются с «Воинами Ислама».
– Последний вопрос, Харон, – сказал я. – Что станет с этим миром?
– Какая тебе разница, ты ведь уходишь!.. Впрочем, могу успокоить: ничего хорошего.
Уходили длинной и душной кишкой оранжереи. По стеклянной крыше метались сполохи огня. Любоваться растениями не было ни сил, ни желания; именно в эти минуты я чувствовал себя незащищенным, не оглядывался по сторонам, смотрел только под ноги. Впереди бежала Вязальщица, потом я, замыкал Крестовик, который негромко матерился при каждом взрыве.
