А Квелч все стучал и стучал ключом радиотелеграфа, неутомимо посылая в эфир три буквы, полные тревоги, отчаяния и надежды. И упорство его увенчалось наконец успехом — кто-то отозвался ему и попросил дать координаты.
Квелч, сам себе не веря, попросил подтвердить прием его сигнала и сообщить, кто его принял. Оказалось, что это какое-то норвежское судно, носящее древнее название столицы Норвегии — «Христиания». Квелч попросил пригласить в радиорубку кого-нибудь, знающего английский язык. Оказалось, что знал его и радист, но на всякий случай он пригласил еще и старшего помощника капитана.
Теперь уже с лихорадочной поспешностью стал выстукивать Квелч все, что хотел перед смертью поведать людям…
— Ну, вы связались уже с кем-нибудь, Квелч? — не совсем твердым голосом спросил вдруг Хазард.
— Связался, — небрежно ответил Квелч.
— Так что же вы, черт вас побери, не докладываете мне об этом?! — выпучил глаза Хазард. — Немедленно доложите!
Не отвечая, Квелч продолжал стучать ключом радиотелеграфа.
— Ах, так! — разъяренно закричал Хазард и с силой швырнул на пол теперь уже пустую флягу. — Подчиняться отказываешься, мерзавец?!
Профессор Медоуз и лейтенант Олд испуганно вскочили со своих мест. А генерал Хазард выхватил пистолет и, дико тараща глаза, продолжал орать:
— Сейчас же отвечай мне, с кем ты связался? Не хочешь? Ну, так получай же!..
И он выстрелил, но промахнулся. А Квелч даже не повернулся в его сторону.
— Что вы делаете, генерал?! — испуганно воскликнул профессор Медоуз, бросаясь к Хазарду.
— Назад! — завопил окончательно опьяневший генерал. — Марш на места! А то я вас, господа либералы, живо всех перестреляю!
— Правильно, сэр! — подбадривал Хазарда трясущийся от страха, но раболепно улыбающийся Эдди Олд. — Так им и надо, красной сволочи, коммунистическим агентам!..
— А, и ты тоже еще здесь? — повернулся к нему обезумевший Хазард. — Фискал паршивый! Ты там в своем блокноте и обо мне чтонибудь написал? Ножку мне хочешь подставить? За пятку укусить? Так вот же тебе, мерзавец!..
Хазард, не целясь, выстрелил в своего адъютанта и, грозно помахивая пистолетом, крикнул Медоузу и Квелчу:
— Не смейте никто следовать за мной! Я первым выйду из этой мышеловки на свободу. А вы оставайтесь тут и сгнивайте заживо!..
И Хазард нетвердыми шагами направился к двери, ведущей к выходу из подземного убежища. Первый металлический заслон распахнул он без особого труда и, пошатываясь, стал подниматься по ступенькам. Со второй дверью пришлось повозиться, но и она открылась наконец. Последнюю он распахнул ударом ноги…
Остров Святого Патрика утопал в непроглядной мгле. Порывистый ветер обрушился на Хазарда и чуть не свалил его наземь. Но Хазард широко расставил ноги, низко нагнул голову и, ничего не видя перед собой, яростно, как на приступ, ринулся вперед.
Всего пять шагов сделал он по верхней площадке скалы, на какое-то мгновение повис над обрывом, подпираемый в грудь плотной волной воздушного потока, и тяжело рухнул вниз, на острые камни.
Ему не страшны были теперь ни гамма-излучения, ни потоки нейтронов. Не страшна была и лучевая болезнь…
8. Адмирал Диксон принимает решение
Несмотря на то что адмирал Диксон был в скверном настроении, доктор Фрэнсис Стоун решился все же потревожить его. Он знал Эдгара Диксона уже не первый год, так как служил вместе с ним старшим врачом на одном из военных кораблей, когда Диксон был еще контр-адмиралом.
Удивительным человеком был этот Стоун. Вот уже который год служил на флоте, но все никак не мог привыкнуть к качке и страдал морской болезнью. Ужасно боялся он и бомбежек. В годы войны душа Стоуна, по его словам, беспрерывно обитала в пятках. Эдгар Диксон, хорошо знавший эти недостатки доктора, с удивлением спрашивал его:
— Какого же черта, Фрэнсис, вы с вашими дамскими нервами служите на флоте? В армии вам было бы куда спокойнее.
Они так долго служили вместе, что стали почти друзьями. Разговаривая, они не стеснялись в выражениях.
— Все надеюсь, что страхи мои пройдут со временем, — отшучивался Стоун.
Когда доктор постучался в дверь адмиральской каюты, Диксон сидел за своим огромным письменным столом в глубокой задумчивости.
— Ну, что скажете, док? — хмуро спросил он Стоуна, все еще находясь в мрачном настроении из-за шифровки, полученной утром из министерства.
— Не очень-то приятные новости, адмирал.
— Ну?
Доктор мялся, не решаясь, видимо, продолжать.
— Ну! — повысил голос адмирал.
— Эти летчики, которые бомбили скалу на острове, тоже заболели…
— Лучевой?
— Да, Эдгар… По-моему, нам нужно поскорее уходить отсюда.
Адмирал ничего не ответил, только нервно забарабанил пальцами по краю письменного стола, заваленного лоциями и картами Океании. Хотя Эдгар Диксон и бодрился все эти дни, ни единым словом, ни выражением лица не давая понять, что он встревожен происходящим, Фрэнсис Стоун отчетливо видел теперь, как осунулся он вдруг и даже, пожалуй, постарел.
— А вы не ошиблись, Фрэнсис? — спросил Диксон после довольно продолжительного молчания.
— Нет, не ошибся. Все симптомы налицо. Особенно тревожит меня слишком уж быстрое уменьшение лейкоцитов в их крови. Надо уходить отсюда, адмирал!
— Как же я могу уйти, Фрэнсис, если мне строжайше предписано оставаться именно здесь? — беспомощно развел руками адмирал. Утомленное бессонной ночью, сухощавое лицо его выражало полную растерянность.
— За каким чертом? — почти выкрикнул Стоун.
— Приказано уточнить границу зараженных участков острова Святого Патрика. Оградить их, установить степень радиоактивности и устойчивость ее.
— Господи! Что же тут еще устанавливать? Заражен ведь весь остров. Да и океан вокруг него тоже, видимо, небезопасен…
— Вот это-то и тревожит меня более всего, — тяжело вздохнул Диксон. — Боюсь даже, что и наш авианосец…
Он не договорил, так как в дверь каюты постучали.
— Войдите! — крикнул адмирал, закуривая свою неизменную трубку.
В каюту вошел высокий, сутуловатый военный инженер Дадли.
— Ну-с? — спросил его Диксон, слегка приподняв густые черные брови с уже заметной проседью.
Дадли тревожно покосился в сторону доктора Стоуна.
— Докладывайте, — слегка повышая голос, проговорил Диксон.
— Мои опасения оправдались, сэр, — шепотом произнес инженер. — Поражены не только палубные надстройки, но и весь корпус авианосца.
