— Вот, — сказал он густым низким голосом, ткнув острием карандаша в маленькую точку на карте. — Нужно взять курс на этот остров.
— А успеем?
— Успеем. К Пуре нам нужно было бы идти навстречу урагану, а, двигаясь к Табу, мы будем уходить от него.
Адмирал отпустил старшего штурмана, приказав ему срочно готовить курс авианосца на остров Табу.
А когда корабль снялся с якоря и взял курс на остров Табу, Диксон спросил инженера Дадли:
— А самолеты наши, значит, совершенно непригодны для полетов?
— Они подверглись радиации сильнее всего, — ответил инженер.
— Надежда, значит, только на шлюпки и катера?
— Да, сэр. А еще более — на спасательные пояса.
— Посмотрите в таком случае, в каком состоянии мой, — улыбнулся Диксон. — Займитесь и моим катером. Погрузите в него все необходимое: воду, рацию, оружие.
— И дозиметрические приборы, сэр, — добавил Дадли.
— Как? — удивился Стоун. — Разве и там придется измерять радиоактивность?
— Весьма возможно, — неопределенно ответил инженер. — Мы уже столько лет испытывали в этом районе Тихого океана атомное и термоядерное оружие, что следует быть готовыми ко всяким неожиданностям. И потом, ураган понесет ведь вслед за нами и всю радиоактивную «перхоть» со Святого Патрика.
У инженера Дадли был мрачный характер — он шутил не улыбаясь.
— Ну и норовистое же это оружие, черт бы его побрал! — невольно вырвалось у Фрэнсиса Стоуна. Он даже плюнул с досады.
— Настоящее оружие самоубийц, — заметил на это Дадли таким тоном, что трудно было понять, шутит он или говорит серьезно.
— Но ничего, — неестественно бодрым голосом заключил адмирал, — мы его все-таки обуздаем!
— А пока оно отправило на тот свет Медоуза и нескольких военных специалистов во главе с бравым генералом Хазардом, — мрачно проговорил Стоун.
— Вы, значит, считаете, что с ними все уже кончено? — почти шепотом спросил Дадли.
— Не сомневаюсь в этом. Они скончаются, а может быть, уже и скончались в бетонном гробу подземного убежища, если не от лучевой болезни, то от голода.
А когда Дадли вышел, доктор спросил адмирала:
— Вас не будет мучить раскаяние, Эдгар, при воспоминании об этих несчастных, оставшихся на Святом Патрике?
— Но что же я могу еще сделать, черт побери?! Кажется, перепробовали для их спасения все средства…
— Да, но зачем было бомбить их антенну?
— А по-вашему, я должен был дать им возможность вопить о помощи и выбалтывать тайну «Большого Джо» на весь мир?
Ураган настиг авианосец у рифов, неподалеку от острова Табу.
Хотя свежий бриз уже довольно давно сменился сильным ветром, первые удары урагана показались все-таки совершенно неожиданными. Он сразу же обрушил на авианосец такие волны, что гребни их стали возвышаться даже над его многометровыми бортами. Они подхватили тяжелый корабль, водоизмещением около семидесяти шести тысяч тонн, с такой легкостью, будто это была утлая лодчонка, и с такой силой швырнули его на рифы, что скрежет брони авианосца слышен был даже сквозь ураган. Густые облака покрыли теперь все небо, океан стал темным, зловещим. На всем пространстве его виднелись лишь белые, бешено клубящиеся гребни.
Об организованной посадке в шлюпки и катера не могло быть и речи. Палубы авианосца захлестывали бушующие потоки воды, сплошная завеса брызг и летящей по ветру пены делали воздух непроницаемым. В грохоте волн, реве ветра, скрежете рушащихся радиомачт не были слышны ни голоса офицеров, ни ругань матросов. Яростные волны беспрепятственно перекатывались по стальным дорожкам полетной палубы, обрывая нейлоновые тросы аварийных барьеров, сбрасывая за борт матросов вместе со шлюпками и катерами.
Адмирал Диксон, пытавшийся навести хоть какой-нибудь порядок, ничего не мог поделать с паникой, охватившей его подчиненных. Не только офицерам, но и всем матросам стало каким-то образом известно, что авианосец настолько заражен радиоактивностью, что дальнейшее пребывание на нем грозит тяжелым заболеванием-лучевой болезнью. Было известно также, что уже заболели ею два летчика и несколько матросов. Все стремились теперь поскорее покинуть смертоносный корабль. Даже свирепые волны разбушевавшегося океана казались им менее страшными.
Торопился покинуть авианосец и сам адмирал Диксон, тем более, что в его пребывании на корабле не было теперь никакой необходимости. Вокруг господствовала стихия. Не слушаясь офицеров, матросы бросались в катера и шлюпки. Многие, обвязавшись пробковыми поясами, сами выпрыгивали за борт.
Не без труда удалось Диксону разыскать инженера Дадли.
— Надо немедленно пробраться в радиорубку, — прокричал ему адмирал. — Стоун сообщил мне, что начальник связи серьезно болен. Боюсь, что он не смог отправить последней моей радиограммы. Я поручил, повторить ее старшему штурману, но его смыло за борт… Придется вам, Дадли, пробраться в одну из радиорубок и связаться с любой из ваших военно-морских баз. Вот текст. Боюсь, что вы не успеете его зашифровать. Посылайте так. Зашифруйте только название авианосца. Желаю удачи!..
В реве урагана Дадли не все расслышал, но он и без того понял, что ему нужно было сделать. С трудом пробравшись в радиорубку, он лишь после долгих усилий включил и отрегулировал радиостанцию. Послав а эфир позывной авианосца, Дадли переключился на прием и тотчас же был буквально оглушен грохотом электрических разрядов.
Принять что-нибудь в таких условиях было совершенно немыслимо. Видимо, исключалась и передача. На всякий случай он все же передал несколько раз текст радиограммы Диксона, в надежде, что кто-нибудь примет ее и сообщит затем по адресу.
Поспешно выбравшись из радиорубки, Дадли заметил, что кормовая часть авианосца осела еще больше, чем прежде, а носовая задралась так высоко, что даже гигантские волны с прежней силой бушевавшего океана не могли уже ее достигнуть. Никого из живых на полетной палубе не было теперь видно. Наверно, все, кого не смыло в океан, успели покинуть авианосец.
Крепко держась за конец оборванного стального троса аэрофинишера, Дадли попытался разглядеть, что делалось вокруг, но налетевшая на него гигантская волна окатила его с головой, сбила с ног и вышвырнула за борт…
Но Дадли не растерялся. Он знал, что остров Табу находится где-то недалеко за рифами, и не сомневался, что волны рано или повдно выбросят его на берег. Пробковый пояс, которым Дадли заблаговременно подпоясался, хорошо держал его на поверхности океана, да он и сам был отличным пловцом и не боялся, что утонет. Пугал его лишь сам берег. Неизвестно было, каков он — крутой или пологий? Но разве можно было разглядеть хоть что-нибудь даже с высоты многометровых волн? Все пространство вокруг пронизывали брызги океанской воды да белые хлопья летящей по воздуху пены.
