– Учтивые речи… – старик засмеялся, – она, быть может, действительно будет довольна. Но возьмешь ли ты ее, когда узнаешь то, что я обязан тебе поведать?
– Я готов выслушать тебя.
– Ну, так слушай! Девчонка действительно хороша! Кто бы мог подумать, что у такой змеи может родиться ангел. Мать крошки Элайны была исчадием ада. Ее отец потерял всякую надежду сбыть с рук эту ведьму. Пора невесты для нее уже минула, когда умерла моя первая жена, так и не оставив мне наследника. Год был неурожайным, несколько разрушительных набегов совершили на мои деревни неугомонные соседи. Моя казна нуждалась в серьезной поддержке. Женитьба на перезрелой девственнице с дурным характером не пугала меня, если за это я получал земли и золото. Да и девка она была здоровая, а мне нужен был сын!
– И она пошла за вас?
– А кто ее спрашивал? Ох, как люто она меня ненавидела! – Старик засмеялся. – Но…Да что говорить… Тяжелые были у нее роды. Два дня ее крики не давали мне покоя. Поверишь, кровь застывала в жилах, когда она начинала выть. Но все когда-нибудь кончается. Жена родила мне дочь, впрочем, это было ее последнее дело на нашей грешной земле. Через несколько часов после того, как мы услышали первый крик Элайны, душа ее матери отправилась в небытие, где ждал несчастную суд более справедливый, чем наш, прости и упокой ее Господь. Но черная душа не боится Бога! Перед своей кончиной эта ведьма прокляла собственную дочь! Она предрекла девчонке вечное вдовство, сказав, что не дано жить тому, кто станет ее мужем! Ну вот, я тебе все и открыл, моя совесть чиста перед тобой. Я не буду в обиде, если ты сегодня же покинешь наш дом…
– Почему? – пылко воскликнул юный рыцарь, – Я не верю в силу проклятья. Бессмысленная и бессильная злоба не может победить мою любовь. Назначь свадьбу, мой господин!
– Что ж, это слова, достойные мужчины! – Старик засмеялся, и лицо его словно помолодело. – Эй! Позовите мою дочь!* * *
Он держал свою крошку на руках, и его сердце переполняла нежность. Сегодня Элайна, его несравненная Элайна подарила ему дочь! Этому вместе с ним радовались и два его сына, два старших брата появившейся на счастье маленькой принцессы.
Они с удивлением смотрели на своего большого и сильного отца, в глазах которого блестели слезы…
* * *
Доктор Гриффс снял с Марка Баера контактный обруч АПД. Молодой человек открыл глаза. Казалось, он не совсем еще понимал, где находится и что происходит.
– Послушайте, доктор, как мне все это рассказать?
– Вы сможете это даже показать своей невесте, я сделаю для вас копию.
К разговору о проклятье Марина вернулась только после того, как насыщенный событиями прием психоаналитика доктора Гриффса подошел к концу.
– Неужели все это было на самом деле? Вы думаете, что проклятия не существуют?
– Почему же, существуют! – убежденно заявил Гриффс, особенно для тех, кто в них верит, а более всего, для тех, кто их боится.
Прием уже закончился. Доктор занимался архивными записями, а Марина готовила материалы для статьи, которую доктор Гриффс должен был написать по заказу журнала «Психологические исследования».
– Чем вы заняты сегодня вечером? – в голосе Гриффса чувствовалось некоторое напряжение, его мысли зацепились за что-то очень важное…
– Никаких особых планов… А что? Есть предложения?
– Я сегодня должен быть в клинике Крофта. Вы знаете, что это такое?
– Совсем немного, вокруг этой клиники сплошные легенды. Там занимаются людьми, потерявшими память. Так?
– Да, только не всеми. Если человек стал жертвой амнезии в результате травмы, тяжелого заболевания или стресса, это еще не повод обращаться в клинику Крофта. Но если человек физически абсолютно здоров…
– А разве так бывает?
– К сожалению, эти случаи за последнее время участились, а уж эпизод, в связи с которым пригласили меня, и вовсе не поддается никакому объяснению с точки зрения здравого смысла.
– А что случилось?
– Хотите пойти со мной?
– Спрашиваете! Только расскажите мне, что же такое произошло.
– Нового пациента клиники я неплохо знаю. Это писатель Гресс, вы наверняка читали хотя бы один из его романов?
– Кое-что действительно читала, он довольно популярный автор, а что с ним случилось?
– Его пригласили на частную вечеринку в дом еще одной знаменитости Эллы Кастель…
– Она ведь недавно снялась в фильме по его роману?
– Да, конечно. Так вот. Там было не слишком много народу, точнее двенадцать человек, включая хозяйку. Особого угощения предусмотрено не было: напитки, фрукты, десерт. В тот момент, когда все произошло, Терри спокойно беседовал с режиссером Кроуном. Внезапно он замолчал, глаза его закатились, и он рухнул на пол. Помощь врача подоспела в считанные минуты, но Гресс почти сразу пришел в себя, во всяком случае, так показалось сначала. Он встал, привел в порядок свою одежду. Огляделся, но когда он заговорил, стало понятно, что ему понадобится помощь…
– Что же он сказал?
– В том-то и дело, что этого никто не может знать, он заговорил на языке, которого не знают даже приглашенные к нему специалисты по редким и забытым наречиям. Нет такого языка на нашей планете… Может, он и существовал когда-то, но точно этого никто не может утверждать.
– Вы возьмете с собой АПД?
– Вообще-то, меня пригласили туда в основном потому, что мы с Терри много лет дружим. Врачи клиники хотят окружить его знакомыми лицами…
– А что, это помогает?
– Как правило, нет. Думаю, они столкнулись со случаем, совершенно не разрешимым при помощи уже отработанных методик. Ведь во всех предыдущих ситуациях люди, по крайней мере, не забывали свой язык, с ними можно было свободно общаться.
– Так вы не будете там работать? – вопрос Марины невольно прозвучал с изрядной долей разочарования.
– А вот это мы посмотрим!
* * *
Марина впервые видела Терри Гресса, если не считать фотографий, которые иногда появлялись в газетах. На вид ему было лет тридцать пять, смуглый, с большими выразительными глазами, он был больше похож на актера или художника, если следовать сложившимся стереотипам.
Гресс пишет удивительные по своей внутренней силе романы. Его произведения так насыщены глубокой философией и так увлекают калейдоскопом чувств, страстей и сложных сюжетных переплетений, что никто не может оставаться равнодушным, читая его книги.
Став пациентом клиники Крофта, писатель смотрел на окруживших его людей спокойно, чувствовалось, что он понимал: ему хотят помочь. Он уже знал, что его речь недоступна пониманию, и не пытался что-либо объяснить на словах.
