– И никто не начал шевелиться? – поморщился Шнайдер.
– Когда у какого-то явления есть два объяснения – невероятное и идиотское – люди склонны выбирать идиотское, – сказала Аэша Ли. – Мальчик, который превращается то в боевого морлока, то в коса – сказать, что это гемский фольклор, проще, чем поверить, что и мальчик, и морлок выжили; что гемы способны на куда большую самостоятельность, нежели им положено. Несмотря на постоянное перепрограммирование, эпидемия в Муравейнике ширится. Гемы – или кто-то посообразительнее, чем они – отыскали способ ментальной резервации, известный синоби еще со времен Старой Земли.
– Мальчишка научил их, – предположил Шнайдер.
– Даже если так – они оказались очень способными учениками. Способнее, чем многие люди. Дальше на арене появляется полицейский инспектор господин Исия Дамон, старая ищейка. Сейчас он напускает на себя вид невинности, но я не верю, что он не раскрыл мальчишку.
– Раскрыл?
– Раскрыл и сам же прикрыл. У него были свои цели, на его участке орудовала группировка «Батальоны страха».
– Распоясавшиеся планетники, – пробормотал Шнайдер.
– Группировка частично срослась с полицейской верхушкой, ее также прикрывала банда Яно, а у одного Исии не было сил разобраться и с собственным начальством и с бандитами. И он сумел привлечь на свою сторону хорошего флордсмана…
– Что за дела были у вас с Яно? – спросил Шнайдер.
– Через его людей было удобно присматривать за дном Пещер Диса. Кроме того, нужно было ограничить распространение бакулы. Апостол Крыс несколько подпортил нам и то, и другое – но ничего непоправимого.
– Сеу Ли, – усмехнулся не по-доброму Шнайдер. – Скажите, отчего мне думается, что вы обнаружили мальчишку существенно раньше, чем изволили мне об этом сообщить?
– Шнайдер, – старая женщина посмотрела на воина в расцвете сил прямо и жестко. – Ты полагаешь, тебе хотелось бы знать об этом?
– Вопрос не в том, чего мне хотелось бы. Мой душевный покой – это такая штука, которой я ради безопасности дома Рива пожертвую легко, а вы – тем паче. Но вы наверняка догадались, в чем дело, едва прошла информация об этологической диверсии. Не сказав ничего мне.
– Вы были в рейде, – напомнила Ли. – А потом… потом мне стало интересно.
– Этологическая диверсия… – начал Шнайдер.
– Показала, насколько Бон был прав, – ни голос женщины, ни веки ее не дрогнули. – Но решением об элиминации гемов люди недовольны, тайсёгун. На периферии, на фермах нехватка рабочих рук, указ об элиминации взвинтил цены.
– Лучше бы они нанимали людей и платили им больше, – Шнайдер откинулся в кресле. – А по-настоящему недовольных мало.
– Недовольных вами, – Ли подчеркнула местоимение, – мало, потому что реальной альтернативы вам нет. Но вы не убедите космолетчиков осесть на планете, раздавая земли и кредиты на обзаведение фермами. Вы знаете сами себя – разве из вас сделаешь фермера? Вы же мучаетесь каждую секунду, проведенную на поверхности. А что, если альтернатива вам появится? Что, если кое-кто – например, Сонги, Кордо, Тэсса, Кимера – соблазнятся кем-то другим?
– И кто-то уже соблазнился?
– Александр Кордо.
Шнайдер удержал лицо, хотя это стоило ему некоторых усилий. Александр Кордо утром попросил об аудиенции.
Он был не просто одним из магнатов Картаго и племянником командира Правого Крыла – он принадлежал к тем, кого Рихард во время оно называл друзьями. Ни ему лично, ни клану Кордо Рихард не сделал ничего плохого, и причин для мятежа у Кордо не было. Конечно, у Бастиана Кордо могла остаться обида на то, что Рихард Шнайдер, его бывший подчиненный, взлетел к должности тайсёгуна в обход него. Но Рихард не мог представить себе, чтобы Бастиан, всеми фибрами души ненавидящий Империю и все имперское, вступил в заговор, центральным фигурантом которого выступает имперский юноша, чьей казни Кордо настойчиво требовал.
Значит, это Александр – и значит, у Александра есть причина связаться с Суной. И Александр собирается говорить именно об этом…
– Больше никто?
– Откуда мне знать, – пожала плечами Ли. – Мне точно известно, что юноша был замечен в одном экипаже с Роксаной Кордо. В ее личном карте. Это – факт. Остальное может быть только домыслом.
– И синоби выжидают, не соблазнится ли кто-нибудь еще?
– Лучше сейчас, чем тогда, когда начнется наш маленький Эбер. Что-то вроде прививки.
– Сеу Ли, а если я отдам приказ избавить Картаго от этого молодого человека?
– Я попрошу вас отдать этот приказ письменно, с личной печатью и в более конкретной форме, – все так же ровно сказала Ли.
– Почему?
– Я не хочу отвечать за успешное окончание этологической диверсии, – пожала плечами женщина. – Если его тела не найдут, гемы будут продолжать верить в него и ждать. Если тело найдут, то, перейдя в лучший мир, он окончательно сделается для них небожителем и заступником. Кровь мучеников, как известно, семя Церкви. По приказу тайсёгуна синоби сделают что угодно – но мы должны иметь письменное свидетельство тому, что тайсёгун хотел именно посадить на Картаго такое вот семечко. Кроме того, – продолжала она после паузы, которую Шнайдер не использовал для возражения, – сейчас нам известен только один человек, вступавший с ним в контакт – Александр Кордо. И, скорее всего, он ни к чему не причастен – иначе не просил бы у вас встречи. А вот другие – те, кто более виновен и более осторожен – на них мы пока не вышли. Атаку на юношу они могут воспринять как начало большой чистки – и, опасаясь за свои шкуры, атакуют первыми. Это все равно что стрелять по знамени: выдать себя и свои намерения, разозлить противника, раскрыть свою огневую позицию – и не добиться никаких практических результатов. А вот мы не будем знать, от кого ждать удара. Дайте нам время, тайсёгун. Выследить его, внедрить человека в его окружение, раскрыть его контакты. И последнее – по порядку, а не по значению…
– Эльза, – Шнайдер прикрыл глаза ладонью. Спал он в последнее время мало, за терминалом сидел много и теперь чувствовал себя так, будто под веки насыпали абразива.
– Да, наша маленькая Эльза, которая активно гуляет по инфосети.
– Но именно из-за нее я не могу оставить его в живых.
– О, нет. Напротив. Именно из-за нее мы и не можем убить его сейчас. Вы его уже топили, тайсёгун. Дайте ему утопиться самому. Эта запись – покажите ее Эльзе. Добавьте запись из глайдер-порта, она у меня с собой. Эльза, на наше счастье, любит образ, а не живого человека – значит, и убивать нужно образ.
Шнайдер взял из пальцев Аэши мнемопатрон. Второй все еще оставался в терминале.
Ли встала.
– Итак, вы все еще хотите, чтобы я избавила Картаго от юного Суны?
