— Мы не просто заглянем, — Эш осторожно регулировал прибор. — Мы там уже были.
Тревис недоверчиво смотрел на него. Он мог принять факт существования нового усовершенствованного видиотеха, с помощью которого можно заглянуть в историю и предысторию. Но путешествия во времени — это нечто совершенно иное.
— Это правда, — Эш закончил наладку. И его внимание переключилось с треножника на Тревиса. Что-то в нём заставляло поверить в его слова.
— И вот, мы снова возвращаемся в прошлое.
— За людьми Фолсома? — недоверчиво спросил апач.
— За космическим кораблём.
Это не сон, пусть даже очень реалистичный. Перед ним Эш, он продолжает работать, его пальцы заняты, смуглое лицо выделяется на фоне красно-жёлтой скалы и развалин. Это здесь, теперь — и в то же время Эш серьёзно, в подробностях, говорит о том, что можно считать только лишь дичайшей фантазией.
— …так мы обнаружили, что красные открыли способ путешествия во времени и рыщут в прошлом. То, чем они внезапно стали обладать, нельзя было объяснить ни логикой, ни нашими знаниями истории и предыстории. Но мы тогда не знали, что они нашли останки космического корабля, в очень плохом состоянии. Он сохранился во льдах вечной мерзлоты Сибири рядом с замороженной тушей мамонта и некоторыми другими ископаемыми, позволявшими определить эпоху исследования. Они, как могли, запутали след, создавая промежуточные станции в других эпохах. А потом мы натолкнулись на одну из таких промежуточных станций. И красные сами, захватив наших агентов, показали им корабль, который грабили уже несколько лет до этого.
Логичный рассказ — но какой-то безумной логикой. Тревис механически подавал Эшу инструменты.
— Но как попал туда корабль? — спросил он. — Неужели на Земле существовала ранняя цивилизация, способная к космическим перелётам?
— И мы так думали — пока не обнаружили сам корабль. Нет, он извне. Грузовой корабль с какого-то галактического рейса. Либо наша планета представляла собой угрозу для астрогации, как какой-нибудь риф в космосе, либо корабль совершил вынужденную посадку по другой причине. Мы добыли на станции красных запись, в ней указан десяток таких брошенных кораблей. И некоторые из них по эту сторону Атлантики.
— Вы хотите выкопать один из них здесь?
Эш рассмеялся. «И что же мы найдём, по-твоему, после пятнадцати тысяч лет землетрясений и местной вулканической активности? Нам нужен корабль в хорошем состоянии».
— Чтобы изучать его?
— С достаточной осторожностью. Если спросишь Росса Мэрдока, он объяснит тебе причину осторожности. Он тот самый агент, который побывал на борту корабля, разграбленного красными. Когда его загнали в рубку управления, он случайно привёл в действие систему связи и вызвал настоящих хозяев. Тем не понравились действия красных, и они уничтожили их базу на своём временном уровне, а потом прошли и через остальные станции, методично уничтожая каждую. Помнишь взрыв, о котором умолчали красные? В районе Балтики в начале этого года? Это их «космический патруль», или как он ещё себя называет, положивший конец проекту красных. Пока, насколько мы знаем, они о нас не подозревают и не знают, что нас интересует то же самое. Так что, если мы отыщем здесь их корабль, то будем ходить по его коридорам очень тихо.
— Вам нужен груз?
— Отчасти. Но главным образом нам нужны знания, которыми обладали его конструкторы. Ключ к космосу.
Тревис почувствовал восторг и возбуждение. Человечество уже два поколения стремится в космос. Пока было мало успехов и множество неудач. А теперь — что такое успешный полёт к безжизненной Луне по сравнению со звёздами и тем, что за ними?
Эш, понимая его переживания, улыбнулся. «Ты тоже это чувствуешь, верно?»
Апач кивнул, глядя на каньон, стараясь поверить, что где-то здесь, затерявшись во времени, их ждёт космический корабль. Но он даже представить себе не мог, как выглядела эта местность в плювиальный период. Когда большую часть года шёл дождь, и здесь, у самого края могучих ледников, уходящих далеко на север, царило огромное бесконечное болото.
— Но при чём тут наконечники Фолсома? — он выбрал для начала один из поразивших его фактов.
— Мы посылали в прошлое агентов, замаскированных под предков кельтов, под татар или их отдалённых предшественников, под торговцев бронзового века — всего не менее полусотни характерных обликов. А теперь есть вероятность встретить копейщиков фолсомского периода. Одно из самых главных и важнейших правил этой игры, Фокс, в том, что нельзя вмешиваться в прошлое, привнося туда модернизм. Никто не должен подозревать истинную временную принадлежность наших агентов. Мы не знаем, что произойдёт, если кто-то вмешается в ход истории, и надеемся, что нам не придётся узнать это на собственном горьком опыте.
— Охотники, — медленно проговорил Тревис, едва ли слыша сам себя. — Мамонт, мастодонт, верблюды, волки плейстоцена, саблезубые тигры…
— А почему они тебя интересуют?
— Почему? — повторил Треверс и помолчал, обдумывая причину. Почему в ответ на рассказ Эша об агентах, замаскированных под доисторических охотников, он вдруг увидел эту страну, населённую животными, на которых никогда не охотилось его племя? Или охотилось? Может быть, фолсомские охотники — его отдалённые предки, как пракельты и народ кубков, упомянутые Эшем, — предки самого Эша? Он только знал, что испытал внезапный прилив возбуждения, и оно не покидает его. В нём загорелось желание увидеть своими глазами то, что его современникам известно только по противоречивым свидетельствам камней, кремневых наконечников, разбитых костей, да древних углей давно погасших костров.
— Мои предки ещё были охотниками, когда ваши уже избрали иной образ жизни, — сказал он, выбрав лучший ответ.
— Верно, — в голосе Эша прозвучало удовлетворение.
— А теперь дай мне тот стержень, — он продолжил работу, а Тревис несколько озадаченно помогал ему. Апач знал, что сделал выбор, о котором говорил Кэлгаррис, что он собирается принять участие в этом невероятном приключении.
Последующие два дня показали, что они действительно работают под давлением и времени у них нет. Никто не потрудился объяснить ему, чем вызвана эта спешка: то ли угрозой извне над страной, то ли боязнью изменения внутренней политики. Но Тревис вполне был согласен не расспрашивать об этом. Гораздо интереснее работать с Россом Мэрдоком. Они подбирали подходящие древки для псевдофолсомовских наконечников и упражнялись в метании копий. В конце концов им удалось создать мощное оружие. Семифутовое копьё с помощью специального двухфутового древка удавалось метнуть на сто пятьдесят ярдов, и Тревис понял, что в ближнем бою это страшное оружие. Неудивительно, что с таким оружием группа охотников решалась нападать на мамонтов и других крупных зверей того периода.
