Ознакомительная версия.
— Что плотники? Говорят мне: «Ты куда шпиона дел?» «Сбежал он», — отвечаю. Вот и все. И я поспешил к вам.
Я набил трубку, раскурил. Три дня не курил, проявлял силу воли.
— Спасибо, — сказал я, — за увлекательный рассказ.
— Вы мне не верите? Вы полагаете, что я обманул вас?
— Нет, вам никогда такого не придумать.
— Тогда я пошел.
— Куда?
— К Наташе. Я ей все расскажу. У меня такое облегчение! Вы не представляете… Жалко, что его убили молодым. Представляете себе целый мир, не знающий зрелого Пушкина!
— Все на свете компенсируется, — сказал я. — Не было Пушкина, был кто-то другой.
— Конечно, — сказал Морис, продвигаясь к двери. Он уже предвкушал, как ворвется к Наташе и начнет плести любовную чепуху.
— Да, — повторил я, — должна быть компенсация… Кстати, Морис, а тот дом, в который вы приехали, я имею в виду Пушкинский музей, в нем что?
— Тоже музей.
— Какой же?
— Музей Лермонтова, — сказал Морис. — Ну, я пошел.
— Лермонтова? А разве нельзя допустить…
— Чего же допускать, — снисходительно улыбнулся мой молодой коллега. — Там написано: «Музей М. Ю. Лермонтова. 1814–1879».
— Что? — воскликнул я. — И вы даже не заглянули внутрь?
— Я — пушкинист, — ответил Морис с идиотским чувством превосходства. «Я пушкинист, и этим все сказано».
— Вы не пушкинист! — завопил я. — Вы лошадь в шорах!
— Почему в шорах? — удивился Морис.
— Вы же сами только что выражали сочувствие миру, лишенному «Евгения Онегина». Неужели вы не поняли, что обратное также действительно? Сорок лет творил русский гений — Лермонтов! Вы можете себе представить…
Но этот утюг остался на своих бетонных позициях.
— С точки зрения литературоведения, — заявил он, — масштабы гения Пушкина и Лермонтова несопоставимы. С таким же успехом мы могли бы…
— Остановись, безумный, — прорычал я. — Я тебя выгоню с работы! Ты недостоин звания ученого!
Единственное возможное спасение для тебя — отвести меня немедленно в тот мир! Немедленно!
— Понимаете, — начал мямлить он, — я собирался поехать к Наташе…
— С Наташей я поговорю сам. И не сомневаюсь, что она немедленно откажется общаться со столь ничтожным субъектом. А ну веди!
Наверно, я был страшен. Морис скис и покорно ждал, пока я мечусь по кабинету в поисках золотых запонок, которые я рассчитывал обменять в том мире на полное собрание сочинений Михаила Юрьевича.
Когда мы выскочили из машины у парка, было уже около двенадцати. Морис подавленно молчал. Видно, до него дошел весь ужас его преступления перед мировой литературой.
Поляна уже была обнесена забором, и плотники прибивали к нему последние планки. Не без труда нам удалось проникнуть на территорию строительства.
— Где? — спросил я Мориса.
Он стоял в полной растерянности. По несчастливому стечению обстоятельств строители успели свалить на поляну несколько грузовиков с бетонными плитами. Рядом с ними, срезая дерн, трудился бульдозер.
— Где-то… — сказал Морис, — где-то, очевидно…
Он прошелся за бульдозером, неуверенно остановился в одном месте, потом вернулся к плитам.
— Нет, — сказал он, — не представляю… Тут ложбинка была.
— Чем помочь? — спросил бульдозерист, обернувшись к нам.
— Тут ложбинка была, — указал я тупо.
— Была, да сплыла, — сказал бульдозерист. — А будет кафе-закусочная на двести мест. Потеряли чего?
— Да, — оказал я. — А скажите, у вас ничего здесь не проваливалось?
— Еще чего не хватало, — засмеялся бульдозерист. — Если бы моя машина провалилась, большой бы шум произошел.
Ничего мы, конечно, не нашли.
Надо добавить, что через два месяца Мориа женился на Наташе.
Морису я безусловно верю. Все, что он рассказал, имело место. Но прежней теплоты в наших отношениях нет.
Известный ученый и изобретатель профессор Лев Христофорович Минц жил в доме № 16 по Пушкинской улице. Был он человеком отзывчивым и добрым, считал своим долгом помогать человечеству. В первую очередь этой слабостью профессора пользовались его соседи. Они были людьми ординарными, не любили заглядывать в будущее и зачастую разменивали талант профессора по мелочам. Тому можно привести немало примеров.
У Гавриловой пропала кошка. Гаврилова бросилась вся в слезах к профессору. Лев Христофорович отвлекся от изобретения невидимости и изготовил к вечеру единственный в мире «искатель кошек», который мог найти животное по волоску. Кошка нашлась в парке культуры и отдыха на высоком дереве, и снять ее оттуда или сманить оказалось невозможным. Тогда Лев Христофорович тут же, в парке, соорудил из сучьев, палок и сачка пробегавшего мимо мальчика-энтомолога уникальный «сниматель кошек с деревьев». А мальчику, чтобы его утешить, изготовил из спичечных коробков и перегоревшей электрической лампочки «безотказную ловушку для редких бабочек». И так почти каждый день…
Особенно оценили соседи своего профессора, когда он выполнил просьбу старика Ложкина, у которого сломалась вставная челюсть. Он велел Ложкину выкинуть челюсть на помойку и смазать десны специально изобретенным средством для ращения зубов, приготовленным из экстракта хвоста крокодила. Через два дня у старика выросли многочисленные заостренные зубы. Все лучше, чем вставная челюсть.
Как-то Корнелий Удалов спросил свою жену:
— Ксюша, тебе не кажется, что я лысею?
Облысел Удалов давно и все к тому привыкли.
— Ты с детства плешивый, — отрезала Ксения, отрываясь от приготовления завтрака.
— Может, сходить ко Льву Христофоровичу? — спросил Удалов.
— Тебе не поможет, — сказала Ксения.
— Почему же? Вот у Ложкина новые зубы выросли.
— Не тебе это нужно! — озлилась тут Ксения. — Это ей нужно!
— Кому?
— Той, которую твоя лысина не устраивает!
— Твоя ревность, — сказал Удалов, — переходит границы.
— Это шпионы переходят границы, — ответила Ксения, смахивая слезу. — А моя ревность дома сидит, проводит одинокие вечера.
Упреки были напрасными, но Корнелий, чтобы не раздражать жену, тут же отказался от своей идеи. Ксения эту уступчивость приняла за признание вины и расстроилась того больше. А когда Удалов сказал, что завтра, в субботу, уедет на весь день на рыбалку, Ксения больно закусила губу и стала смотреть на большую фотографию в рамке, где были изображены рука об руку Корнелий и Ксения в день свадьбы.
Неудивительно, что, как только Удалов ушел на службу, Ксения бросилась к профессору.
Ознакомительная версия.
