- Тогда ты ничего и не узнаешь, - прибавила Сабина, но уже без насмешки.
Лис ничего не ответил, продолжая вглядываться в ее глаза.
- А из меня этого не вытянешь, - это она уже произнесла вслух, с огромной уверенностью в себе. Возврат контроля над собой происходил в соответствии с планом.
- Так я знаю, - вздохнул Мундек, беря стакан.
Сабина легонько улыбнулась – и в тот же миг до нее дошла двузначность этого ответа.
- Что ты знаешь?
- Все, - спокойно заметил он, после того, как сделал глоток пива.
- Как же, как же, - фыркнула русская.
Ну не мог же он, вот так просто, проломить ее барьеры. Она ведь замкнула разум, отсекла доступ к своим мыслям, никто еще не смог пробить ее защиту. Никогда. Сотни раз сражалась она с другими телепатами, как во время тренировок, так и в боевых миссиях, но никто из них, пока она сама не позволяла того, не имел доступа к святилищу ее души. А теперь этот жалкий шут, якобы, прорвался через все запоры, в течение нескольких секунд и без видимого усилия?... Нет, секундочку, он не прорвался – она ведь не сражалась. Он попросту проник сквозь нее, словно бы все эти запоры были для него невидимыми. Возможно ли вообще такое? Нет, нет, явно нет. Она должна была бы что-то почувствовать...
Появление Лиса в этом месте и в это время наверняка не были случайными, его знание о ходах Элиты поражало, черт, уже сам факт, что он до сих пор жил, граничил с чудом и позволял судить, что поляк обрел огромные силы, только Сабина никак не могла поверить, будто бы он способен преодолеть ее барьеры. Он не вытащил из нее, что причиной волнения Горгадзе был телефон от бешеного Трофима Егорыча. Он не мог знать, что впервые она не обратила внимания на приказ центра и самостоятельно предприняла попытку овладения неизвестного целителя, включая в операцию практически всю ударную группу. Правда, еще до прибытия в Катовице, она раздумала и вторую машину отослала на базу, только раздражения начальства это никак не уменьшило. На месте готовилась серьезная работа: кто-то из Ольштына начал копаться в причинах взрыва в Констанцине. Дело того эсбешника в Варшаве срочно нужно было закрывать. Она же своей самоволкой испортила планы Элите.
Лис не мог обо всем этом знать, тем не менее, вызывал впечатление прекрасно ориентированного... И этим доводил ее до белого каления.
- Спокойно. – Телепат вновь улыбался. – Злость портит красоту. Вообще-то, это отрицательные персонажи обязаны все пояснять, но, раз сама ты предпочитаешь молчать, может я чего-нибудь тебе расскажу, - предложил он. – Ты уж прости курьера, принесшего плохие новости... Автомобиль, который выехал вчера с вами вчера вечером, не смог вернуться на базу. Мы его переняли. К огромному сожалению того приветствия никто из ваших не пережил.
Значит, нет уже вечно улыбающегося Степы-кавалера, нет Башкира, цитирующего п памяти тексты Высоцкого, никогда она не увидит Дмитрия. Трое мужчин, с которыми ее объединяло нечто большее, чем только крепкая профессиональная дружба, мелькнули перед глазами Сабины, но они представляли собой всего лишь фон для более важной картины; одного-единственного слова, которое загорелось в ее мыслях. "Переняли"... – выходит, Лис был не один. Ему был известен каждый шаг Элиты. И он заманил их в ловушку. Все было подстроено. Трофим Егорыч был прав: она помчалась за приманкой словно безмозглая дура. Теперь-то она это видела. И видение это отобрало у нее последние надежды, молниеносно воспалила огонь ярости в глубинах сердца. Вновь она почувствовала страх – самый гадкий, исходящий от бессилия и чувства поражения.
- Почему ты меня не убиваешь? – спросила Сабина.
- Почему ты меня не убила? – ответил он вопросом на вопрос.
- Убила...
Лис разложил руки, показывая, что чувствует себя вполне хорошо. На момент подтянул рубашку, чтобы Сабина могла увидеть место, в которое попала одна из пуль, выпущенных Гольцом. Кожа на животе была слегка загорелой и гладкой, от раны не осталось ни малейшего следа.
Кто этот человек, если он вообще принадлежит к людскому роду? – подумала Сабина иррационально, вопреки самой себе. Религиозность была ей чуждой, никогда она не верила в высшие существа, хотя ее саму враги считали богиней смерти, ступающей среди человеческих червей. Убивала она и в храмах, даже довольно часто. Как правило, враги прятались там в моменты тревоги. Она в глаза насмехалась над теми проклятиями, которыми ее окидывали, умирая. Никакой бог, божок или богиня, несмотря на то, что сама она хладнокровно бесчестила места их культа, так никогда не прогремел. Вплоть до сегодняшнего дня...
- Я скажу тебе, как я появился, как вернулся из мертвых, если только в качестве реванша ты не ответишь мне на несколько вопросов.
Сабина с подозрением глянула на поляка.
- Зачем тебе мои слова, если тебе известны ответы на все вопросы?
- Ты наверняка и не поверишь, - заметил на это Лис, - но я чертовски старомодный тип. Предпочитаю традиционные беседы. Отнесись к моему поведению, как к проявлению доброй воли. Давай поговорим, как цивилизованные люди. Кто знает, а вдруг мы придем к соглашению.
Первый принцип, которому научил ее отец в те времена, когда, будучи ребенком, она только-только открывала собственную силу, был столь же коротким, как и простым. Никогда не верь врагу. Четыре мудрых слова. И она действовала в соответствии с ними с того момента, когда услышала их, и это ей только помогло. Благодаря этим четырем словам, она до сих пор жила.
- О каком соглашении мы говорим? – спросила русская.
- Об очень простом. Никто больше не должен гибнуть.
Сабина со значением усмехнулась, а Лис это заметил. Только он не догадался, что до нее кое-что дошло – выдавая собственные опасения, он подарил ей одну идею.
- Я не верю, что ты оставишь меня в живых, - сказала Сабина. – Не после того, что мы вам сделали.
- А что вы сделали? – Мундек вновь поднес ко рту бокал с пивом. – Вырвали сорняки, которые, в ином случае, правили бы этой страной еще кучу лет. Они ведь даже за такой глупостью, как Евро, не могли уследить. Оглянись по сторонам. Погляди внимательно. Заметила ли ты за последние дни кого-то, кто соблюдал бы национальный траур? Видела ли уныние на лицах граждан? Король умер, да здравствует король, как говорит одно мудрое высказывание. Кроме того, мы отплатили вам ликвидацией шести человек. То есть, у нас ничья, если не считать правительства и воскрешения.
Сабина поглядела на Лиса внимательнее. У нее не было доступа ни к одной из его мыслей, так что она не могла оценить, насмехается он над ней или и вправду выразил собственное мнение.
- Если ты так рассматриваешь ликвидацию собственного начальства, - отозвалась она после краткого молчания, тогда ты должен быть нам благодарен.
- Я и благодарен, - коротко заметил он. – Только лишь потому мы и разговариваем.
- Предположим, я тебе поверю... – Сабина все еще рассчитывала собственные шансы, анализируя нарождавшуюся проблему, действительно ли Лис желает сменить сторону. – Какие у меня гарантии, что ты не убьешь меня, услышав то, что тебе необходимо?
Лис вздохнул.
- Нет у тебя никаких гарантий. – Он склонился к ней. – Но если бы у меня были столь враждебные намерения, в которых ты меня подозреваешь, и если бы я всего лишь желализвлечь из тебя нужные мне сведения, то мог бы это сделать незаметно, когда ты сожалела о чертовски болезненной проблеме, касающейся оргазмов.
- Согласна, - приняла решение телепатка. – Поговорим открыто.
- Хорошо.
- Я же сказала: открыто.
- Ты имеешь в виду такую открытость? – Лис указал на собственный висок.
Сабина кивнула. Она до сих пор не считывала противника.
- Мне весьма жаль, но это невозможно. Данная модель работает только так. После апгрейда ноль проникаемости, хочешь ты этого или нет.
- В таком случае, похоже, мы не поговорим.
- Твой выбор.
Они застряли в мертвой точке. Сабина даже не была в состоянии проверить, лжет ли Лис. Он изменился настолько сильно, что наличие своеобразного "файерволла", защищающего его разум от вторжения чужих мыслей, не больно было быть какой-то чушью. Он был лучше ее, она не могла меряться с ним.
