одеваться с витрин: мы возьмём то, что у меня есть, и сделаем так, чтобы оно подошло только Зои Эш и больше никому. Только дело в том, что ты скоро поймёшь, как вся одежда, что ты носила, была сделана с кем-то другим на уме. Вскоре ты не захочешь цеплять на себя пижаму, пока не возьмёшь телефон и не позвонишь Тре, чтобы он всё подогнал. А теперь, давай по чесноку. Очевидно, что я должен начать с этих титечек. Видишь ли, нужно сначала принарядить этих девчонок, а потом уже браться за нижнюю часть. Создадим нужные выпуклости.
— Вау. Я даже не...
— Стой смирно, сейчас я тебя замерю.
— Моя мама бы так разочаровалась. Она...
— Вытяни руки. Вот так.
— Она говорила, что я должна жалеть людей, которые помешаны на этих вещах.
— А кто тут помешан? Ты просто хочешь создать нужный эффект, делов-то.
— Ладно, ещё раз, я точно не хочу этого делать.
— Лучше, чтобы палились на тебя, а не через тебя. Тебе нужно, чтобы ты зашла на похороны и все мужики в помещении подняли свои головы и сказали: "Господи боже, это просто наипрекраснейшие титечки. Нужно найти юриста по разводам в ближайшие пять минут!"
— Вау. Всё, я, пожалуй, пойду...
— Тебе нужно, чтобы каждая девчуля была в убийственной ревнивой ярости. Типа, я хочу увести отсюда своего мужика прежде, чем он увидит это и бросит мою тощую задницу. Чего смеёшься? Я серьёзно.
— Я знаю, что ты просто смеёшься надо мной.
Армандо всё ещё стоял в полной тишине, очевидно мечтая оказаться абсолютно в любом месте. Уилл работал с телефоном, кажется, позабыв о том, что в помещении был кто-то ещё.
Тре сказал:
— Я просто пытаюсь тебя расслабить, дорогуша. Я измеряю твою задницу, не напрягайся там.
— Я даже не знаю, почему смеюсь. Я скорее всего умру сегодня ночью. Дай мне платье, в котором я не буду выглядеть глупо, когда мое тело покажут по новостям, и мне этого хватит.
— У тебя какие-то тёмные мысли, девчуля.
Тре стал копошиться в кучи мешков с платьями, которые он привёз и как только он схватил одно из них, Зои сказала:
— Не давай мне вещей без карманов.
Тре остановился, вернул его на место, и затем вытащил другой мешок, в котором были, как оказалось, неплохой блейзер и юбка.
— Оу. А это не так уж плохо, — сказала Зои.
— Спасибо, что веришь в меня. Можешь попробовать этот топ для меня? Я могу выйти из комнаты, пока ты переодеваешься, если не хочешь, чтобы я видел тебя в лифчике, но, на самом-то деле, я ж профессионал. Думай обо мне как о докторе, я этим каждый день занимаюсь.
— Да всё нормально, — она слегка повернулась к Армандо, который отвернулся не только лицом, но и всем телом, к стене. Как маленький ребёнок. Уилл и так почти стоял к ним лицом, склонившись над телефоном и бубнил что-то встревоженной голографической голове Эко. Остальная троица в комнате могла собраться в голую человеческую пирамиду и ему бы потребовался целый час, чтобы это заметить.
Зои стянула с себя футболку и Тре тут же сказал:
— Охренеть! О таких вот титечках и пишут песни.
Зои прикрыла грудь футболкой и сказала:
— Окей, ты не дизайнер, так ведь?
— Не тормози, я просто балуюсь. Кстати говоря, теперь я вижу третью часть образа, которая тебе не подходит. О... Что это? На твоём плече?
Зои взглянула на свою спину в зеркало, но ей не нужно было смотреть, чтобы понять, о чём он говорил. О её радужном шраме. Четыре загнутые линии бледной скрученной плоти, растянувшиеся от лопатки до подмышки.
— На что это похоже? Угадай.
— Это шрам, да?
— Ну, понятное дело. Какой он? На что похож?
— Как будто тебя большой зверь поцарапал. Ты подралась с медведем?
— Нет, видишь, как он идеально закруглён? Как будто сетка на электрической плите.
— Ты упала на плиту, пока она была включена?
— Типа того. Один из парней моей мамы держал меня на кухне с ножом для стейка у горла. Толкнул меня к плите, навис надо мной всем телом и включил её. Мы оба лежали на ней, пока она становилась горячее и горячее. Она прожгла мою футболку, прожгла плечо. Был настоящий дым. Волосы тоже загорелись. От этого сработала сигнализация. А он просто лежал на мне, ухмылялся всё это время. Не очень приятный парень.
В комнате повисло молчание, как это обычно и бывало, когда она рассказывала эту историю. Даже Уилл поднял взгляд с телефона, пытаясь понять, какая драма заставила комнату застыть. Не отворачиваясь от стены, Армандо сказал:
— Этот человек, он на свободе?
— Не знаю. Это было несколько лет назад. Он попал в тюрьму, не за это, но за кое-что похожее, но я уверена, что он уже освободился и теперь тусуется где-то ещё.
— Как его зовут? — спросил Армандо.
— А что? Думаешь, знаешь его?
Армандо пожал плечами.
— Может, я хочу с ним познакомиться. Может, заскочу к нему и скажу привет. Может, покажу ему, как ощущается раскалённая плита напротив его ублюдской рожи.
— Ха, и потом нас всех посадят.
— Когда миллиардер помогает мрази исчезнуть, никто не попадает в тюрьму. С людьми вроде него я могу разобраться прямо на парковке полицейского участка и они отправят мне корзину фруктов на рождество.
— В любом случае, поэтому я не ношу безрукавки.
Тре сказал:
— Уверен, это экономит тебе кучу времени, ибо не надо брить подмышки. Ты когда-нибудь носила облегающие топы, вроде этого? Нет? Сначала покажется странным, но растяни его прямо до бёдер, как будто натягиваешь гигантский презерватив. Это полиуретановая ткань, которая ложится прямо по
