Ознакомительная версия.
Затянувшись дешевым крепким табаком, сержант добавил:
– Не хотел бы я носить такой груз, как у него.
В центре поселка десяток усталых десантников растаскивали свежие развалины. От мокрых обугленных досок, почерневших кусков бетона тянуло гарью.
– Мы нашли его, капитан, – доложил кто-то Троеву. – Нашли и уничтожили, как вы приказали.
Ян молча смотрел на кусок брезента, где лежал тот, кого во сне звали Роном. Сгоревшее лицо стало неузнаваемым. В глубине души Ян обрадовался этому. Обидно было бы убедиться, что на самом деле «Рон» был совсем другим.
– Ему лет четырнадцать, – хмуро сказал Троеву десантник. – На кой черт ему эта война? И ведь знал, на что идет. Сидел с таким боезапасом, весь дом разнесло…
Отвернувшись от брезента, он добавил:
– Не дай Бог во сне увидеть…
Троев не ответил. Он смотрел на маленький металлический значок, когда-то золотистый, а теперь темно-бронзовый. Приколотый к отвороту куртки, он казался недогоревшим язычком пламени. Выдавленные буквы скорее угадывались, чем читались. «Рону, чемпиону школы по плаванию».
Медленно, но неотвратимо, словно на плечи ему легла тяжесть целого мира, Ян склонился над брезентом.
Никогда больше он не взберется на льдистые пики Диких гор. Никогда не проплывет по Сухой реке, никогда не встретит утро на Вечерних холмах. Никогда не пройдет по Стеклянному лесу, звенящему под порывами ветра.
Только во сне можно дружить с теми, кого ты убил. Только во сне можно победить в проигранном споре.
– Мне некуда больше бежать, Рон, – прошептал Троев. – Я такой же трус, как и ты. Мне будет слишком страшно за вас, если я вернусь в Дом.
Капитан Ян Троев по-прежнему служит в Десантном Корпусе. Его бригаду перебрасывают с планеты на планету – и она действует столь же успешно, как раньше. Разве что проявляет меньше инициативы – да и неудивительно, ведь капитан Ян Троев ходит теперь с глазами мутными и стеклянными от выпитого снотворного. Он принимает таблетки каждый вечер, в такой дозе, которую молодой и циничный полковой врач назвал «полусмертельной». Может, он и прав, но на медицинские советы Троев не реагирует. Он говорит, что проиграл какой-то спор, и продолжает принимать лекарство – в один и тот же час, каждый вечер, перед сном, в котором капитану Яну Троеву больше нет места.
Способность спустить курок
Потолок над креслом был зеркальным, и, запрокинув голову, я мог увидеть самого себя. Меня опоясали ремнями, опутали датчиками, нацелили на височные доли мозга конусы волновых излучателей. Они выглядели неприятнее всего – длинные, с отогнутыми кабель-вводами, похожие на старинные дуэльные пистолеты. Странное это оружие, дуэльные пистолеты, единственное, которое применялось не для защиты, а только для убийства. Пусть даже и узаконенного…
Я опустил взгляд. И увидел, как за небьющимся стеклом считывающего устройства закружились радужные информ-диски, как замигали на щите компьютера индикаторы и поползли вверх стрелки потребляемой мощности.
За стеной загудели генераторы, а «пистолеты» у висков издали тонкий режущий звук. На концах их, бросая на лицо красные отсветы, задрожали огоньки. Я закрыл глаза. И почувствовал, как едкой пороховой пылью, липким от крови песком, зазубренной сталью клинков, отравленной сладостью фосгена поползло в мой мозг запретное умение.
Умение убивать.
– Уступить их требованиям мы не можем, – сказал капитан. – Опустившийся на планету корабль будет, несомненно, захвачен, а мы разделим участь своих товарищей. Так что остается, по сути, два выхода. Либо бросить Макса и Элис, либо…
Капитан обвел нас взглядом – всех семерых, оставшихся на корабле, и удовлетворенно кивнул:
– Я так и думал. Тогда нам потребуется помощь специалиста.
Вздрогнули все. Даже у Бориса исчезла с лица улыбка, а Танаки непроизвольно покосился на приборы. Вот, мол, моя специальность, куда ты без кибернетика, капитан…
– Возможно, кто-нибудь примет матрицу добровольно?
Я плотнее сжал губы, чтобы сквозь них не выскользнуло ни звука. Что ж, специалист так специалист. Пусть идет Борис – он врач, а там… или Дитмар, они с Максом…
Семь пар глаз смотрели на меня. Семеро, вместе с капитаном, ждали моего ответа. И еще двое ждали его, даже не подозревая о прозвучавшем вопросе, далеко-далеко от корабля, от его надежных стен и сильных машин, в каменных подземельях главного города планеты Тайк.
Почему именно я? Я обвел ребят взглядом. И увидел… нет, наоборот.
Не увидел в их взглядах и тени сомнения. Почему я?
– Разрешите мне, капитан.
Это мой голос. И мои слова.
– Конечно, Виктор.
Радужные разводы по прозрачной поверхности диска, комариное пение излучателей. Там, за стеклом, запрессованная в пластик, превращенная в субмолекулярные изменения вещества, – память всех войн Земли. Там дерутся у костра кроманьонцы и каменные топоры взлетают над косматыми головами.
Там штурмует Альпы Суворов и ведет корабли к Трафальгару Нельсон. Там сбрасывают в море самураев американские десантники и разрывает кольцо блокады Ленинград.
В прозрачных информдисках – память всего оружия Земли. Здесь ломают кости китайские нунчаки и режут танковую броню боевые лазеры. Здесь грохочет покрытый пылью «АК» и щелкает, выбрасывая синий луч, парализующий пистолет.
Каплей зелено-желтого яда, ударившей из раны кровью, жарким огненным плевком огнемета втекали в мой мозг тысячелетия истории Земли. Тысячелетия войны, тысячелетия людей, способных ответить ударом на удар.
А мы другие. Мы давно потеряли эту необходимость и возможность, это проклятие и благословение, эту странную и страшную способность. Но когда звездолет уходит к другим мирам, в сейфе капитана, как самая большая драгоценность, как самая страшная опасность, хранятся матрицы с памятью Особого Специалиста.
Танаки проверил приборы, а Борис долго изучал мое тело. На панели кибердиагноста один за другим вспыхивали зеленые огоньки: все мои органы, каждая мышца, каждый квадратный миллиметр кожи – в порядке. Потом капитан принес запаянные в контрольную пленку информдиски. Их вложили в гнезда считывающего устройства, стали настраивать систему гипнотрансляции. И в мимолетном взгляде Бориса, брошенном на меня, я с удивлением почувствовал что-то непривычное.
Страх.
Радужные диски останавливались один за другим. Спокойным немигающим взглядом я следил за неподвижными кругляшками. Первым замер диск, несущий в себе общую стратегию и тактику нападения. Потом – информдиск с полным курсом рукопашного боя. Затем – основы массовой психологии…
Ознакомительная версия.
