Первая Кашерианская Церковь Единорога — так можно перевести ее название — находилась по другую сторону площади, прямо напротив дворца. Здание, куда я сперва угодил, оказалось вспомогательной пристройкой на все случаи жизни; как раз сейчас там разместили нескольких спешно вызванных гостей, слуг, придворных льстецов и зевак.
Я не представлял, когда точно должна состояться коронация, но решил, что лучше попробовать поскорее увидеться с Люком, пока ему не пришлось ринуться в поток событий. Может он даже догадывается, куда и зачем доставили Корал.
Поэтому я подыскал себе нишу в пустой, ничем не выделяющейся стене, даже местный житель вряд ли отличил ее от окружающего фона. Сняв с себя заклятие невидимости, я нашел Козырь Люка и позвал его. Не хотелось подать ему мысль, что я в городе, и выдать, какой силой, позволяющей вот так появляться, я завладел. Согласно теории о том, что не следует рассказывать все до конца.
— Мерлин! — объявил Люк, разглядывая меня. — Что, кот выбрался из мешка?
— Ага, и котята тоже, — сказал я. — Поздравляю с днем коронации.
— Эй! На тебе цвета нашей школы!
— Черт возьми, а что в этом такого? Ты в кой-каком выигрыше, а?
— Послушай. Праздновать тут особенно нечего. Честно говоря, я собирался вызвать тебя. Хочу посоветоваться с тобой, а уж потом действовать дальше. Можешь провести меня к себе?
— Я не в Амбере, Люк.
— А где?
— Ну… внизу, — признался я. — В проулке между дворцом и зданием, сейчас напоминающим что-то вроде гостиницы.
— Так не пойдет, — произнес он. — Если я спущусь к тебе, меня мигом засекут. Иди в Храм Единорога. В нем относительно пусто и найдется тихий, укромный уголок, где можно будет поговорить. Позовешь меня оттуда и перенесешь к себе. А нет — придумай что-нибудь еще, ладно?
— Идет.
— Эй, а все-таки, как ты сюда попал?
— Предварительная разведка перед вторжением, — сообщил я. — Еще один захват был бы очень удачным ходом, а?
— Веселый ты как похмелье, — сказал он. — Вызовешь меня.
Связь прервалась.
Поэтому я пересек плац и зашагал по дороге, которую, похоже, наметили для процессии. Я считал, что без неприятностей мне в Доме Единорога не обойтись и, чтобы попасть внутрь, потребуется заклятие. Но никто не преградил мне путь.
Я вошел. Большое здание было сплошь украшено цветами и флагами. На стенах было полно разнообразнейших вымпелов.
Не считая одной-единственной закутанной женщины у входа, которая как будто бы молилась, кроме меня в храме никого не было. Я отошел влево, где было потемнее.
— Люк, — обратился я к Козырю. — Все чисто. Слышишь?
Сначала я ощутил его присутствие, а уж потом появилось изображение.
— Добро, — отозвался он. — Перенеси меня.
Мы взялись за руки, и Люк очутился рядом со мной.
Он похлопал меня по плечу.
— Ну, дай-ка я теперь посмотрю на тебя, — сказал он. — Интересно, что стало с тем моим свитером, на котором были инициалы нашей команды?
— По-моему, ты отдал его Гейл.
— Сдается мне, ты не ошибся.
— Принес тебе подарок, — сказал я, откидывая плащ и нащупывая перевязь. — Вот. Я нашел меч твоего отца.
— Хватит разыгрывать!
Он взял клинок в руки, повертел, разглядывая ножны. Потом потащил меч из ножен и тот опять зашипел, вдоль красующегося на клинке узора заплясали искры и поднялось немного дыма.
— И правда он! — сказал Люк. — Вэрвиндл, Дневной Клинок, брат Ночного Клинка, Грейсвандира!
— Как это? Я не знал, что между ними есть связь.
— Чтобы вспомнить всю историю, мне пришлось бы как следует поразмыслить. Но это очень старая история. Спасибо.
Повернувшись, Люк сделал несколько шагов. При ходьбе ножны били его по бедру. Вдруг он вернулся.
— Меня подловили, — сказал он. — Она снова взялась за свое, и я в высшей степени недоволен. Не знаю, что с этим делать.
— С чем? О чем ты говоришь?
— Моя мать, — объяснил Люк. — Она снова взялась за свое. Только я подумал, что возьму бразды правления и все стану делать по-своему, как она явилась и испортила мне жизнь.
— Каким образом?
— Она наняла Далта с его ребятами, чтобы они захватили Кашеру.
— Ага, ну, это я сообразил. Кстати, что случилось с Аркансом?
— А, с ним все отлично. Конечно, он арестован. Но у него прекрасные апартаменты и все, чего Арканс ни пожелает, он может получить. Я не причиню ему вреда. Чем-то он мне всегда нравился.
— Так в чем проблема? Ты выиграл. Теперь у тебя есть собственное королевство.
— Черт, — сказал Люк и украдкой взглянул в сторону святилища. — По-моему, меня одурачили, но уверенности нет. Понимаешь, такая работа никогда не была мне по душе. Далт сказал, что захватил Кашеру для мамы, а я вхожу в город вместе с ним, чтобы установить порядок, вновь заявить права своей семьи на него, а потом с большой помпой и всевозможными почестями пригласить ее обратно. Я сообразил, что стоит ей получить трон назад, и дальше дело будет уже не мое, к счастью. Я бы живо слинял отсюда куда-нибудь в более подходящее место, а ей, чтобы не скучать, досталось бы целое королевство. О том, чтобы я сидел как приклеенный на такой паршивой работе, не было сказано ни слова.
Я покачал головой.
— Вообще не понимаю, — сказал я. — Ты захватил для нее Кашеру. Так передай ей дела и поступай так, как решил.
Он невесело рассмеялся.
— Арканса они любили, — объяснил Люк. — Меня они любят. Но они не так уж обожают маменьку. Не похоже, чтобы кто-нибудь радостно приветствовал ее возвращение. На самом деле кое-что очень сильно указывает на то, что, попытайся она вернуться, тут действительно начнутся удачные удары.
— По-моему, ты еще можешь отойти от дела и отдать трон Аркансу.
Люк пнул каменную стену.
— Не знаю, на кого из нас она будет злиться больше, что столько заплатила Далту, чтобы он вышвырнул Арканса вон. Но мне она сказала, что это мой долг… не знаю… может, и так. Как по-твоему?
— Трудный вопрос, Люк. Как ты думаешь, кто справился бы лучше — ты или Арканс?
— Честно говоря, не знаю. У него большой опыт правления, но я вырос здесь и хорошо знаю, как управляется эта страна и как тут делаются дела. Единственное, в чем я уверен — любой из нас будет лучше, чем мама.
Скрестив руки, я погрузился в напряженные раздумья.
— За тебя принять решение я не могу, — сказал я. — Но скажи, чем бы тебе хотелось заниматься больше всего?
Он усмехнулся.
— Ты же знаешь, я всегда был коммивояжером. Соберись я осесть в этих местах и трудиться для Кашеры, я предпочел бы представлять ее промышленность за границей — но для монарха это не слишком-то достойно. Хотя, вероятно, тут я проявил бы себя наилучшим образом. Как знать…
