Грант недоумевал.
— Круто! — восхищался Тим, перелезая через очередной древесный завал на пути, обращаясь к сестре. — Ты, играя на компьютере, из такой переделки никогда не выберешься.
— Я просто еще учусь, — возразила девочка.
— Вот я и говорю. У тебя с компьютером слабо.
— У меня не слабо. Я просто еще учусь.
— Ты в «Терминаторе» даже второй уровень пройти не можешь.
— А вот и нет. Я доходила до четвертого.
— А я — до шестого! — похвастался Тим.
Алан почувствовал, что голова у него от этих разговоров пошла кругом. Он перебрался через завал, едва не порвав брюки, и вдруг встал как вкопанный.
Дети даже не заметили этого. Их слишком увлекла собственная болтовня.
— Стоп! — сказал Алан и удивился необычным интонациям своего голоса. Крайняя степень изумления.
Дети остановились мгновенно. Личико Лекс вытянулось. Тим принялся озираться вокруг, отыскивая причину беспокойства. Для него она могла заключаться только в одном: рядом динозавр. Мальчишка даже присел, готовясь отскочить, прыгнуть в кусты или спрятаться за стволом дерева. Однако он не заметил ни малейшего повода для волнения.
— Что случилось? — спросила Лекс.
— Динозавр, да? — подхватил Тим. — Вы видели динозавра?
Грант покачал головой:
— Нет. Идите сюда.
Они опасливо приблизились. Растерянность, смешанная с ожиданием внезапной беды, ясно читалась на их лицах.
Алан опустился на корточки и указал на что-то, лежащее под самым стволом старой корявой сосны, служащей остовом для всего завала.
— Видите?
Тим пригляделся. На черно-коричневом ковре засохшей хвои выделялись какие-то белые обломки. Они были совсем маленькими — не больше нескольких квадратных сантиметров — и имели неправильную форму. Мальчик сперва принял их за осколки пластика, но, последовав примеру Алана и опустившись на корточки, увидел, что это…
— Скорлупа? — озадаченно спросил он.
— Точно, — подтвердил Грант. — Яйцо динозавра. Они размножаются.
— Они не могут размножаться, — вдруг с вызовом, почти враждебно, заявила Лекс. — ОНИ НЕ МОГУТ РАЗМНОЖАТЬСЯ. Дедушка говорил, что здесь только девчонки. То есть динозавры женского пола.
— Это все — ДНК, — задумчиво продолжал Грант.
— А это еще что за дерьмо? — независимо спросил Тим.
— Перестань ругаться, — одернула брата Лекс. — Сколько раз тебе мама говорила?
— Да ладно, — буркнул тот.
«Мальчик хочет казаться взрослее, — решил Алан, — а она понимает убогость подобных попыток. Достичь солидности подобным образом невозможно. Хотя, само по себе, это — вполне естественно».
— Перед экскурсией нам показывали фильм, — сообщил он. — В нем говорилось, что ученые Юрского парка использовали ДНК лягушки, чтобы восстановить пробелы в цепочках динозавров. Новый генетический код выведенных здесь рептилий включает свойства лягушки.
— Ну и что? — живо поинтересовался Тим.
— А то, что некоторые виды африканских лягушек обладают способностью спонтанно менять пол с мужского на женский и наоборот. Все зависит от демографического перевеса в данный момент. Малколм был прав. Смотрите.
Грант указал на узенькую полоску песка, тянущуюся вдоль трухлявого тела сосны. Не успевший просохнуть после вчерашнего дождя, он отлично сохранил крохотные следы.
— Дайлотозавр, — сказал Алан. — Смотрите, ребята, и запоминайте. Сегодня здесь вы видите следы зарождения новой юрской жизни.
Арнольд и Питер прошли по тропе к спрятавшемуся в тени ветвей приземистому серо-зеленому бетонному бункеру. Как и подавляющее большинство строений острова, энергетический блок, в основном, располагался под землей. Стальная дверь, толщиной не менее полуметра, надежно защищала вход от посторонних. Арнольд отомкнул сетчатую калитку, и они попали в небольшой тесный дворик, сплошь заросший кустарниками и диковинного вида тропическими цветами. Только узкая дорожка, ведущая от калитки к бункеру, была очищена от растительности и засыпана гравием. Люди, энергично втаптывая мелкие камешки в землю, достигли мрачного строения, повернули рукоятки трех механических замков и начали набирать код на электронных.
— Сработает? — Питер подозрительно посмотрел на замок.
— Надеюсь, — ответил Кеймен. — Иначе этот парк можно хоронить.
— Веселая перспектива, — хмыкнул Хадлинг.
Код сработал. Щелкнули, отходя, тяжелые запорные скобы. Вход был свободен.
— О'кей, — Арнольд одобрительно усмехнулся и хлопнул ладонью по двери. — Ты отличный парень.
Они спустились по крутой бетонной лестнице, которая, казалось, выходила прямо из стены. Весь этот бункер являлся одним организмом, цельным, крепким, несокрушимым. Он был вечен.
Арнольд и Питер погрузились в его прохладное нутро. Длинные извилистые коридоры со вздымающимися по обеим сторонам, отталкивающе холодными глыбами стен, производили давящее впечатление.
Программист оглянулся и пробормотал в ответ на вопросительное движение бровей Хадлинга:
— Не люблю я это место. Ощущение такое, будто за тобой кто-то идет.
Он сухо и неестественно засмеялся.
— Это уж точно, — поддержал коллегу Хадлинг. — Неприятное местечко. Не будь тебя, я бы, наверное, и шагу сюда не сделал добровольно.
Арнольд тряхнул головой, поправил сползающие на нос очки и пошел вперед, освещая себе путь электрофонариком.
— А самое поганое тут — темнота! Того и гляди, подвернешь себе ногу на какой-нибудь ступеньке!
— Да уж. Все боятся темноты, — констатировал Питер. — Одни — больше, другие — меньше, но все. Это в природе человека. Животные боятся огня, человек — темноты. Так устроен наш разум. Тут ничего не поделаешь.
Они говорили не потому, что им так уж хотелось что-то сказать друг другу. Просто звук собственного голоса вселял в них уверенность, точнее, поддерживал ее слабый огонек, придавал отваги, столь необходимой при путешествии в темноте по таким вот бесконечным путанным лабиринтам.
Арнольд даже вспомнил старую — слышанную или прочитанную? — греческую притчу о лабиринте минотавра. Только, в отличие от главного героя этой притчи, у них не было путеводной нити.
— Тут недалеко, — подхватил слова примолкшего приятеля программист. — Запустим главный рубильник, и тогда света будет хоть отбавляй.
— Скорее бы, — мечтательно откликнулся из темноты невидимый Хадлинг. — А то, и правда, что-то не по себе.
— Главное, не потерять друг друга.
— Ты найди рубильник, а уж я не потеряюсь, будь уверен.
Он хмыкнул. Что-то коснулось лица Кеймена. Оно было легким, почти невесомым. Возникло и тут же пропало.
