Когда Кет очнулся, перед глазами сияло желтое небо, а рев стремнин исчез. С трудом повернув голову, он увидел, что лежит на песчаной отмели среди деревянных обломков.
Он задыхался. В отчаянии, уже не думая о последствиях, юноша нащупал неудобными перчатками крепления шлема и сорвал его.
Дерево фейо, растущее на Малили. Выведено аборигенами мутационным путем из дикого растения, чей ароматный ядовитый сок привлекал и убивал животных. Ныне — священное дерево лелейо, живущее в симбиозе с ними.
Воздух оказался прохладным и приятным, вдыхать его было наслаждением, и Кет постепенно приходил в себя. Он начал ощущать запахи Малили: привычные вроде бы запахи земли и растений, дождя и гнили, но ко всему примешивались ароматы, совершенно ему не знакомые.
Силы наконец вернулись, и он поднялся. Река широкой полосой обегала отмель, где росли низенькие красно-желтые кустарники. Тут и там валялись расколотые бревна, возможно, оставшиеся от плота. Но никаких следов Бронга не было.
Юноша чувствовал себя ужасно, тело ныло от синяков. Он стянул защитный костюм и задрожал под холодным ветром. Ступив на мелководье, чтобы помыться, он остановился: ледяная вода обожгла стертые ноги. Мгновение Кет колебался, но вошел поглубже. Раны не имеют значения, ведь кровяной гнили вовсе не обязательно отыскивать трещинки в коже. Когда он чуть привык к холоду, вода показалась просто чудесной, и он с удовольствием вымылся, после чего вылез обратно на отмель.
Осмотрев остатки снаряжения, юноша обнаружил, что мачете куда-то делось, равно как и трубки с пищей и чистой водой. Но это все не важно. Умрет он теперь не от голода, а раз уж помылся в этой зеленой реке, то вполне может и пить из нее.
Главное, что пистолет все еще пристегнут к мокрому поясу. Удовлетворенно кивнув, Кет вытащил его из кобуры и замер от ужаса, внезапно ощутив слабость и дурноту. Позолоту разъедали сине-зеленые пятна ржавки! Приставив дуло к виску, он попытался спустить курок, но тот раскрошился под его дрожащими пальцами. В гневе он швырнул оружие в тихую зеленую воду.
— Эй, Спасатель! Не забывай о нашем уговоре.
Этот голос звучал слишком весело, чтобы в него можно было поверить. Кет с некоторым подозрением прищурился на ковыляющую из колючих кустов фигуру в каких-то лохмотьях, но это и впрямь был Бозун Бронг.
— Я не собирался стреляться, — ответил юноша, криво улыбнувшись, — но у меня мало поводов для радости.
— Больше, чем ты думаешь, — Бронг подошел к нему и кивнул на деревянные обломки. — Садись, Спасатель. Я все откладывал этот разговор с тобой. Может быть, слишком долго, но я не знал, как ты все это воспримешь. Боялся, что ты будешь стыдиться меня.
Кет ждал, слишком взволнованный, чтобы сейчас сесть. Бозун чуть приблизился к нему и, запинаясь, начал:
— Спасатель, я всегда думал… Я подозревал…
Его темное, покрытое шрамами лицо нервно дрогнуло, словно он никак не мог выразить свои чувства. Наконец он прошептал:
— Я думаю, что ты — мой сын.
Казалось, влажный ветер вдруг стал холоднее, шум реки — громче, а слабый до того аромат реки резко усилился. Кет тяжело опустился на бревно. Бронг стоял рядом — маленькое коричневое существо в обрывках одежды.
— Я знаю: моя внешность доказывает обратное, и опасался, что ты мне не поверишь. Меня изуродовала та болезнь, которую я пережил в детстве. Ты больше похож на моего отца, Ило Аули…
— А мой отец… — юноша перевел дыхание. — Тот, кого я считал отцом?..
— Муж твоей матери, — с неожиданной силой произнес Бозун. — Он всегда ненавидел меня, потому что я любил твою маму. Боюсь, он ненавидел и ее — даже за то, что она сделала для меня руки, — он грустно поднял их. — Она любила меня, Спасатель. Что это для меня значило! Я — генетический курьез, уродливый карлик, возможный носитель заразы. Я обожал ее! Мы провели несколько недель вместе в машине, которую я водил, вне периметра…
Он медленно и тяжело вздохнул.
— Если я винил себя, то только в том, что позволил ненависти Рина Кирона перейти и на нее. А если она о чем-то и сожалела, то никогда не говорила мне об этом. Хотя нам обоим было трудно, потому что он многое подозревал и не позволял нам больше выезжать вдвоем. Если…
Бронг на некоторое время задумался, но Кет не смел прерывать его вопросами.
— Он — тяжелый человек, Спасатель. Но и очень хладнокровный. По-своему верный Спасательной Команде и долгу перед людьми. Он никогда прямо не обвинял нас, но в конце концов стало ясно, что он чувствовал.
— Наверное, из-за этого он всегда и был так холоден со мной, — прошептал юноша.
— Так ты веришь мне? — Бронг подался в его сторону. — И ты… не стыдишься?
— Спасибо тебе… отец. — Он робко встал и потянулся, чтобы пожать твердую руку Бозуна.
— Ты — мой сын! — Тот не взял протянутой руки, а заключил Кета в объятия. — Ты понимаешь, почему я решился рассказать тебе об этом именно сейчас? Потому что ты хотел… уйти. Но есть шанс, что ты обладаешь иммунитетом против кровяной гнили. Не знаю, какие гены тут доминантные, но у меня один шанс из двух, следовательно, у тебя — один из четырех.
— Как скоро это обнаружится?
— Трудно сказать. Я видел, как люди умирали от этой заразы. Никто, кажется, не прожил и дня после заражения. Уже через несколько минут начинается жжение в глазах и в легких.
— Со мной пока все в порядке… вроде бы.
— Радоваться еще рано, — Бронг внимательно смотрел на сына. — Мы слишком многого не знаем. Возможно, мы оба невосприимчивы к инфекции лишь частично, тогда симптомы проявятся позже и умирать мы будем дольше. Но, даже если мы и не заболеем, в джунглях хватает других опасностей, вроде той, что изуродовала меня.
— Как твои руки?
— Я за ними слежу. Внутри там, конечно, сталь, но твоя мать неплохо их сделала. Пока что никаких повреждений, — он вздохнул. — Надо ждать.
Действительно, оставалось только ждать, и они медленно брели через кустарник по краю отмели. «Уединенное место — как раз, чтобы умереть», — подумал Кет. Все равно у них нет больше инструментов, чтобы пробиваться сквозь колючку или построить еще один плот. Юноша не мог придумать иного способа выбраться отсюда. Бесконечные желтые джунгли стеной возвышались за зеленым речным потоком. Устало оглядывая их, он внезапно увидел нечто, отчего у него захватило дух.
— Бозун! — показал он в ту сторону дрожащей рукой. — Отец! Это не то место на карте… с деревом фейо?..
Над джунглями возвышался срезанный конус горы, плохо видный в дымке. На крутом северном склоне Кет заметил ущелье. Бронг посмотрел, и его золотые пальцы вцепились в руку сына.
