Мир, его мир, как убог он был и буен! Вспоминая — откреститься, покачав головой. Стылый мир. Закрытый Сектор. Не ведет с подобными мирами дел Лига, лишь Стратеги вживаются в чуждую жизнь, прорастают корнями, меняя его облик до неузнаваемости, выводя из тьмы к свету.
Везде, всегда, как вода точит камень…. Быть на переднем краю, расплачиваться за добрые намерения кровью, жизнью, душою, добровольно отказываясь от покойного размеренного бытия, комфорта и удобства.
И только улыбнуться — дерзкому и негасимому, что, разгораясь, дарило тепло душе. Все — на круги своя! И давно выбрана сторона, на которой ему драться, с кем быть. Кого любить.
Плотно сжимая губы, дерзко выставить подбородок, шагая на встречу Судьбе.
Тихий шаг за спиной. Но опасности нет, не тревожит душу, не цепляет холодок. Остановиться, обернувшись, узнавая, кому вдруг понадобился.
Язид. Упрямое, широкоскулое лицо, глубокие большие глаза под широкими бровями. Добрый взгляд. Отвага и решительность оставили метку на смелом лице. Вольный торговец. Контрабандист. Дитя межзвездного простора.
Широкие плечи, крепкие руки, темные, присоленые сединою, волосы.
— Да-Деган!
— Да, Язид?
— Этот мальчик… он родственник вам?
Покачать головой, открестившись. Так было бы правильней. Так было бы надо. Но, смотря в глаза контрабандиста, не сказать обманного «нет».
— Это правда, мой друг, но не стоит об этом.
— Да, не стоит.
Звездным светом сияет молчание. Тянется тишина, утопленная в звуках чужого богатого города. Иногда молчание может сказать много больше, чем сказали б слова. И все теплее становится на душе. Слишком славно и сладко! Как когда-то в юности, когда без трепета и сомнений верил в добро. Когда, держа в руках аволу, звал за собой, заставляя верить в реальность миража.
«Мы с тобой одной крови!!! Ты… и я».
— Он похож на вас.
— Да.
«Он такой же глупый, самоуверенный, доверчивый, наивный, как пришелец из Лиги, что потерянно бродил с аволой по изгибам улиц Аято. Он такой же порывистый и безрассудный. И так же истово верит в добро. Я оставляю его тебе, Язид. Сохрани его. Ему со мной — нельзя. Это мне — танцы на острие иглы. Шаг по сияющему лезвию. Нет, ему со мной совсем нельзя».
Нет улыбки на губах контрабандиста, как и зарева алчности в глазах. Не рушится доверие, крепнет, и тихим, тихим шепотом, подобно звуку павшего листа.
— Я помню вас. Посиделки в тавернах. Девушек. Вино. Песни.
— Вы? Меня?
И вновь улыбка ответом. Все понимающая улыбка. И тянется рука контрабандиста к карману на груди, доставая укутанный шелком предмет. Развернув осторожно словно святыню, протягивает дар.
Играет свет, сполохами колеблются лепестки. Трепетный и нежный, дарующий радость, цветок. Весь словно б из пламени, из пляшущих языков огня. Воплощенное совершенство. Сияющая душа.
— Возьмите. До сих пор не было ничего дороже и у меня.
Покачать головой, словно б не веруя. Принять дар, поднести к лицу, наслаждаясь странным, одному ему чувствуемым ароматом. Дрожат кончики длинных, чутких пальцев, прикасаясь к чуду.
Теплеет на душе, отпускает тоска, словно кто-то прибавил сил.
— Откуда это у вас? — осторожный вопрос.
Нет не тревога, не ужас — опаска. Разве знает хоть кто-то в этом мире, под сонмами многоликих небес, хоть одна живая душа разве проторила дорогу в мир загадочный и чужой. В Легенду. В мир Аюми?
— Я нашел его в пространстве. Там где когда-то потерял корабль Аторис Ордо. Помните ту историю? Корабль ведь так и не смог спокойно дойти до порта.
— Каждый может ошибиться. Говорят, причиной взрыва были мелкие неполадки да ошибки пилотов. Это Судьба.
— На Раст-Танхам говорят, что это работа Эрмэ, — тихо заметил Язид. — каждый бывает, ошибается. Не стоило капитану тогда говорить, что он нашел…. Многие из наших кормились на руинах того корабля, подбирая крохи, которые упустили Стратеги. Жаль капитана. Но я знаю — он видел.
Улыбнуться. Кивнуть.
Нет, никто не поверит, в то, что видели чьи-то глаза чудо чудное, дивное диво! Поверить в чудеса — так это какую надо иметь душу? Любому чуду надо подтверждение. Сопротивляется строптивец — разум отрицая все непривычное. Не любит строить догадки на скользком льду. Нет. Рассудку нужна строгая почва фактов!
И горечью, внезапной желчью по губам….
— Вы говорите, Стратеги проявляли интерес к гибели того корабля?
— Они месяц крутились возле обломков «Кана-Оффайн».
— Вы серьезно?
— А еще, — и улыбка коснулась глаз, — наши люди следили… Стратеги трижды навещали сектор тройной Ками-Еиль-Ергу. Что-то искали. Но, видимо, не нашли.
— И вы искали.
— Все ищут. И мы и Эрмэ. Только так везет не каждому! Верю я, что Аторис видел те корабли. Видимо, на роду было написано найти и увидеть. А больше — никто…. Не судьба!
Поклонившись, ушел контрабандист, оставив подарок в ладонях.
Светит цветок, брызгает радостью, тянет ручонки — лепестки к лицу, словно пытаясь утешить. И поток тепла от него — как весной на пригреве. Не заледеневает душа. Наполняется душа светом, что разгоняет мрак и муть.
И словно ответом на все чаяния, на просьбы Судьбы рождается в душе, заставляя и самого поверить в искренность обещаний.
«Что ж, госпожа… я не буду противиться. Я не буду стремится уйти, ускользнуть. Сделаю, о чем ты просишь. Не потому, что тобою обласкан. Просто так надо. Просто…. Если не я, то кто же? Я уничтожу Империю. Пеплом — по ветру! Что б устояла Лига. Навсегда…».
