- Этот проклятый дождь здесь никогда не кончается, - чертыхнулся Коротышка, критически осматривая собственное одеяние. - Поэтому все эти деревья и травы и растут тут как бешеные!
- А мне это по нраву, - откликнулся, не поворачивая головы, Кукольник. Он завершил раскладку своей труппы и теперь подкармливал тлеющий костер содранной с мокрого хвороста корой. - Весна - это такое время... такое... Мне всегда особенно хочется есть весной, - заключил зорз, ласково глядя, как огонь пытается лизать волглую бересту.
- Вот те на! - весело расхохотался Коротышка. - А я думал - весна, любовь, страсть, все такое! А тебе, мил друг, лишь бы живот потуже набить! Где же чувства, где парения души, я тебя спрашиваю?
- По душам у нас хозяйничает Птицелов, - отрезал Кукольник, у которого все-таки поселилась на губах узкая щель полуулыбки. - Он ими играется.
Непонятно было, с какими чувствами сказал это Кукольник - здесь в равной степени могли быть и восхищение, и осуждение, и равнодушие одновременно. Он и сам немного напоминал своих деревянных питомцев: такие же застывшие, резкие черты лица, на котором жили только глаза и рот; угловатость движений, словно его тело было искусно собрано на тростях; немного скрипучий, почти лишенный эмоций деревянный голос. И самое примечательное, что среди кукол лежала одна, очень похожая на кукольника
Она была наряжена в мышиный костюм с почти коротышкиными манжетами на рукавах. Ноги куклы были обуты в изящные ботфорты, а шею закрывал широкий вафельный воротник, которого кукле хватало ещё и на плечи. Наряд завершали остроконечный колпачок с кисточкой, весь в серебряных звездах, на которую изготовитель не пожалел тонкой фольги, и грязноватые, некогда белые перчатки, опять же из тонкой дорогой материи. Длинный и острый нос куклы, её высокие костистые скулы в точности являли собой портрет её хозяина. Кукла лежала на боку, и в этом положении у неё были открыты глаза. Было ощущение, что деревянная игрушка внимательно прислушивается к разговору и даже склонила голову немного набок, чтобы не пропустить ни единого слова. Это был Мастер - любимец Кукольника, которого он однажды сделал, глядя на себя в зеркало. В глазах куклы была глубокая печаль, или это просто так падали отсветы костра, который уже начал разгораться.
- А когда же все-таки появляется это чертово кладбище проклятых друидов? - продолжил разговор желто-зеленый клоун, подвигаясь ближе к огню. - Оно что - умеет проваливаться сквозь землю?
- Я об этом знаю не больше твоего, - отозвался Кукольник, который тоже начал устраиваться возле костра. - Чудины Гнуса и союзные ильмы уже третий день прочесывают лес. Думаю, что рано или поздно они его найдут. А нам с тобой не грех и побездельничать немного, верно?
Коротышка усмехнулся и саркастически покачал головой, отчего его дурацкий колпак едва не свалился в костер.
- Закинуть сюда целое племя этих диких ублюдков, наверное, стоило Сигурду немалых сил...
- Я думаю, это сделал Колдун, - сухо сказал Кукольник. - Хозяин не будет разменивать свой дар на пустяки.
- Конечно-конечно, - поспешно согласился Коротышка, которому показалось, что он заслышал в голосе Кукольника кое-какие недобрые нотки. Пустяками у нас занимаются только такие, как мы с тобой, дружище. Лекарь ошивается где-то в подземельях, оправдывая свое безделье тем, что он, якобы, ищет след, по которому от нас улизнул мерзкий друидский знайка. Старик никогда не отходит от Сигурда ни на шаг, бросаясь выполнять любую его прихоть, как верный, но слишком уж шелудивый пес. Мне кажется, со Стариком в последнее время происходят странные вещи: помнишь, как он однажды принял Кашлюнчика за друида?
Кукольник внимательно посмотрел на приятеля:
- Для меня Птицелов - это всегда Хозяин. А ты, маленький уродец, всегда называешь его людским именем. Думаешь, так тебе будет легче почувствовать себя на одной доске с ним?
- Вовсе я так и не думаю, - отозвался Коротышка, играя обиду и легкий испуг. - Просто я не какая-нибудь там собачонка безмозглая, у меня свои понятия имеются.
- Пока ты должен иметь понятие о том, как друидских мертвяков из-под земли будешь вытаскивать да оживлять, - мрачно сказал Кукольник. - Гнус скоро все равно найдет этот погост, чует мое сердце, и вот тогда тебе и предстоит доказать, что ты не зря землю топчешь и хлеб Хозяина ешь. Там как раз и пускай в ход все свои, как ты говоришь, "понятия". Если только, прибавил Кукольник и скривился в усмешке, - перед этим в штаны от страха не наложишь!
- Может, и наложу, - согласился Коротышка, метнув на своего напарника быстрый и злобный взгляд. - Да только ещё посмотрим, кто мои штаны потом отстирывать будет!
Кукольник раздраженно отмахнулся от Коротышки, как от назойливого комара, и собрался уже плотнее закутаться в плащ, как вдруг неподалеку из лесной темноты раздалось нетерпеливое квохтанье дикого селезня. Длинный зорз медленно повернул голову на звук, вынул из кармана штанов замысловатой формы деревянный манок и ответил таким же коротким кряканьем. Квохтанье повторилось ближу, и где-то рядом хрустнула ветка.
- Чертов Гнус! - в сердцах пробурчал Коротышка. - Говорили ему - в друидских лесах надо соблюдать осторожность, если хочешь голову уберечь.
- Гнус, между прочим, не такой дурак, и леса этих древесных колдунов он знает почище тебя, - огрызнулся Кукольник. - Если он возвращается, не таясь, значит, дело сделано, а тут в округе хоть день на коне скачи - ни одного друидишки не найдешь. Вот, кстати, и он сам.
Из темноты к пылающему костру степенно вышел статный седобородый воин, одетый во все черное; исключение составляла только толстая золотая цепочка, висевшая на его широкой груди. Это был старшина чудинов, и звали его, конечно, никак не Гнус, а Гнооз Росомаха, изображение которой было его родовым знаком. Гнусом его окрестил Коротышка, но вовсе не из-за каких-то черт характера - старшина чудинов был человек ненадоедливый, немногословный и порядком себе на уме. Просто зорзам так легче было произносить это имя, большее созвучное протяжному языку саамов или ильмов, нежели отрывистым, короткосложным именам чуди. Седобородый широко улыбался, а появившиеся как тени четверо воинов с копьями и луками подозрительно уставились на зорзов, сидящих у костра. Они знали, что это - союзники, однако чудины привыкли не доверять никому, а могущественным друзьям - в особенности.
- Как прошла охота? - церемонно спросил чудина Коротышка.
Проницательный и хорошо разбирающийся в людях Гнус вежливо улыбнулся низенькому зорзу и повернулся к длинному.
- Мы нашли могильник лесных колдунов, - торжественно провозгласил он, после чего понизил голос. - Теперь я тоже должен найти что-то для себя и своих воинов.
