В Израиле объявлен трёхдневный траур.
* * *
Побалдеть в роскошном люксе не довелось. Хотелось помыться, побриться, поваляться на кровати, привести в порядок нервы. Хотелось блинов, домашних, тонких, горячих блинов со сгущёнкой. Хотелось выспаться, отдохнуть, хотя бы один день отдохнуть, погулять по улицам, порадоваться сосулькам, капели, поглазеть на девушек, на людскую толчею. Купить бутылку пива и сидеть с ней на лавке в сквере, никуда не спеша, ни о чём не думая… Нет, не суждено.
Вошёл военный с телефонной трубкой. Он нес её так бережно и ласково, а на лице у него был такой испуг, что Владимир сразу догадался — разговаривать предстоит с очень высоким начальством. Может быть, даже с наивысочайшим.
— Владимир Иванович, вам звонят. — Военный сделал движение бровями наверх, показывая, что звонят с запредельной высоты. Протянул трубку.
— Слушаю вас…
— Здравствуйте, Владимир Иванович. Как ваше здоровье?
— Потрясающе.
— Я рад.
— Да я не про здоровье говорю. Я про ваше лицемерие говорю. Сначала держат в камере, потом пинают по рёбрам, потом спрашивают, как здоровье.
Военный вытянулся и закатил глаза. На лице его было написано «я тут ни при чём, я даже не слышал, кто это так дерзко разговаривает с Высоким Священным Начальством».
— Владимир Иванович, это какое-то недоразумение. Вероятно, военные погорячились. Вас ведь пришлось захватить. Но это было сделано для вашей же пользы.
— Меня уже много раз захватывали для моей пользы… Только никакой пользы не видно.
— Ну, ну, не горячитесь. Вы скрывались, вас задержали. Вполне может быть, что где-то действовали излишне жёстко… Все виновные будут наказаны. Прошу вас настроиться на позитив. Вам предстоит выполнить важное государственное задание.
— Вот как.
— Это будет геологическая разведка. Подробности вам расскажут. В составе вашей группы известные учёные. Мы ждём положительных результатов. Россия ждёт.
— Я никак не пойму вашей игры. Зачем весь этот маскарад? Кому вручили сегодня орден в Кремле?
— Вам, именно вам. Поймите, нельзя показывать всей стране ваше лицо. Знаете, какую охоту за вами сейчас ведут все разведки мира? Вы же понимаете? Благодаря нашим усилиям вы в безопасности и можете поработать на благо государства. Вот и отправляйтесь спокойно на задание. А с прессой общаться будет за вас двойник. Успехов вам, Владимир Иванович.
* * *
Яфа надела своё любимое красное платье. Немножко легкомысленно для официального приёма, но таков уж её стиль. Это приятно — выпадать из правил, немного, совсем чуть-чуть. Глупец не увидит, а умный заметит обязательно. Вот Владимир заметил сразу и уставился на неё во все глаза, когда она примчалась на глиссере в полосатой маечке и кроссовках. А сегодня — платье. Но не для него…
Был приём в генеральном штабе. Яфа получила настоящую боевую награду, медаль «За отличие». Потом встреча с руководством «Моссада». Мейр Гамер отечески ласково поговорил с ней. Предложил работать в аналитическом отделе «Тсафририма», собирать сведения о различных исторических ценностях, разбросанных по всему свету. Но она отказалась: работа с разведкой для неё закончена. Задание выполнено. К людям вернулась утраченная реликвия. И она сделала всё, что могла. Теперь у неё другие планы.
Традиционный календарный праздник Пурим совпал с торжествами в честь обретения божественной Меноры. Тель-Авив пел и плясал. После захода солнца все высыпали на улицы и веселились, как малые дети, самозабвенно, как умеют веселиться только тут. А Яфа собиралась в Россию. Без прикрытия, частным порядком, «навещать родственников». Она знала, что попасть на бывшую родину без поддержки разведки будет очень трудно. Законы этой страны поставят на её пути тысячи препятствий. Но всё уже решено. Она едет к нему.
Вчера она видела по российскому TV репортаж с участием Владимира. Он стал такой… Трудно сказать, какой. Может быть, красивее, а может, и нет. Но выглядит хорошо. Его приняли в Кремле и тоже наградили. Наконец-то справедливость восторжествовала! Кагановича и его шестёрок можно теперь не бояться. Мейр Гамер сообщил, что олигарх вот-вот сбежит за границу, и застрянет там надолго.
Владимир, судя по выпускам новостей, провёл какую-то геологическую разведку на Урале. Быстро… Когда успел? В начале марта, всего две недели назад, он ещё был в бегах. И вот открыты залежи ценного металла. Это важно для России, важней, чем золото. Он поступил совершенно правильно. Нужно служить своей стране. Как хорошо, как правильно! Хватит бегать по всему свету, выполняя капризы миллиардеров. Это его выбор и её выбор. Они поймут друг друга. Они нужны друг другу. Неужели она не сможет найти его? Сможет! Он видит сквозь землю, наша планета прозрачна для него, когда он ищёт клады. И Яфа будет видеть. Она ищет свою любовь, и никто не сможет её остановить!
Любовь?… Наконец-то она сказала это слово. Что ж, значит, любовь, и не надо больше от этого прятаться.
Закончив все дела, Яфа отправилась в пригород Эльад, где жили её родители. Несколько километров от центра… Но она не стала брать такси. Решила погулять по любимому городу, подышать его воздухом, порадоваться вместе со своим народом, который скоро нужно будет оставить. Центральные улицы были заполнены пёстрой ликующей толпой. Маленькие самодеятельные оркестры играли на перекрёстках, и вокруг них танцевали и стар, и млад. И Яфа танцевала и пела, и шла дальше, и попадала в очередной людской водоворот, снова танцевала, её красное платье развевалось, и люди радостно улыбались ей, становились в кружок и начинали хлопать, потому что танцевала она хорошо, очень хорошо, особенно сегодня, в день Пурима. Многие с удивлением замечали маленькую орденскую планку на платье девушки: синяя капелька, кусочек неба.
Всё произошло неожиданно. Кажется, это была небольшая площадь около какой-то гостиницы, недалеко от парка «Сафари». Они выскочили из темноты, сбили с ног нескольких человек. Лица у них были вымазаны чёрной краской, в руках — бейсбольные биты и бутылки с зажигательной смесью. Бутылки полетели в окна гостиницы, зазвенело разбитое стекло, и сразу же оттуда вырвалось пламя: загорелись занавески, ковры, вспыхнули пластиковые карнизы окон. Музыка оборвалась, и толпа закричала, жутко, отчаянно, как всегда кричали сыны Моисеевы перед смертью. Этот крик у них в генах, и нет ничего более страшного для еврея, чем это протяжное «а-а-а-а-а!»
Это было не кино. Только в кино герой-одиночка может истребить целую толпу врагов. В жизни не бывает так красиво. В жизни всё бывает быстро и жестоко. Яфа успела ударить только одного подонка. Она рубанула его ладонью по горлу, по кадыку, и он осел, хрипя. Яфа уже оборачивалась, чтобы наказать следующего, но сзади на голову ей обрушилась бита. И чуда не случилось. Одно мгновенье — и вот уже душа взлетает в золотые выси и равнодушно смотрит на погром, на горящие дома, на кричащую, разбегающуюся толпу и на маленькую женщину в красном платье, нелепо лежащую на мостовой.
