Почва на крохотной лесной поляне совсем не была похожа на бетон аэродрома, но вертолёт способен приземлиться и потом взлететь практически откуда угодно. Выключив мотор, Пётр минут пятнадцать просто сидел в кресле пилота, приходя в себя, затем вышел наружу и немного подышал свежим таёжным воздухом, опёршись плечом на какое-то толстое дуплистое дерево.
Это дупло навело Петра на ещё одну светлую мысль. В бывшем военном городке остались бандиты. У них наверняка есть какие-то средства связи, может быть, сотовые телефоны, может быть, рация. Они обо всём случившемся сообщат своим, и их коллеги Тарасова, скорее всего, схватят в Хабаровске, когда он туда доберётся. У мафии большой опыт в таких делах. Причём искать будут мужчину с кейсом. А как только схватят, пульт тоже окажется в их руках. Делать бандитам такие подарки Пётр совсем не хотел.
Он вернулся к вертолёту, взял кейс с пультом и пристроил его в дупло. Затем отошёл на пару шагов и придирчиво оглядел дерево. На первый взгляд, да и на второй и все последующие тоже, оно ничем не отличалось от любого из соседних. Даже само дупло не бросалось в глаза, если, конечно, специально не присматриваться. Что ж, отличный тайник для пульта. Петру было жалко избавляться от этого чуда инопланетной (скорее всего) техники, но было очевидно, что раз он толком не разобрался со всеми этими порталами за одиннадцать лет, то вряд ли ему вообще суждено когда-либо с этим разобраться. Не говоря уже о коммерческом использовании портала. Вот, попытался, и чем всё кончилось, при том, что вполне могло кончиться ещё хуже?
Оставалось как-нибудь пометить тайник. В вертолёте нашёлся ящик с инструментами, а в ящике – большая отвёртка и молоток. С помощью этих не совсем подходящих инструментов Пётр изобразил на соседнем дереве надпись «Здесь был Вася», после чего счёл оборудование тайника полностью законченным. О том, что у него вряд ли получится вновь отыскать эту крохотную поляну, Тарасов впопыхах не подумал.
Разобравшись с тайником, Пётр обыскал вертолёт, не обнаружив там ничего интересного (может, просто плохо искал), после чего занялся своей честно заработанной премией. Как только Тарасов понял, что имеет дело с бандитами, он было подумал, что в кейсе лежат не банковские упаковки денег, а так называемые «куклы», то есть пачки резаной бумаги с двумя купюрами, сверху и снизу. Однако он был приятно удивлён – в кейсе лежали не «куклы», а действительно доллары. Рассовав их по карманам, Пётр забросил пустой кейс в густые заросли.
Больше делать тут было нечего. Уже знакомая процедура запуска двигателя теперь прошла намного быстрее, и вертолёт вновь на бреющем полёте пошёл к Амуру. Но долететь до этой великой реки не удалось. Внизу показалась какая-то трасса, а датчик топлива показывал ещё не ноль, но уже очень близко к нему. Наступил самый подходящий момент для приземления. Совершать посадку на шоссе Пётр не хотел, это привлекло бы к нему неизбежное и совершенно излишнее внимание, но при необходимости, если горючего совсем не останется, он был готов сесть и на трассу. Этого делать не пришлось, пролетев немного над шоссе, Тарасов увидел пересекающую его грунтовку, которая его вполне устраивала. Отлетев от шоссе за пределы прямой видимости, он посадил вертолёт, тщательно протёр в нём всё, к чему прикасался, чтобы не оставить ненароком отпечатков пальцев, и пешком, с пустыми руками, вышел на шоссе. Став на обочине, Пётр начал «голосовать», и очередная проезжающая мимо легковушка с правым рулём остановилась возле него.
– До Хабаровска подбросишь? – попросил Тарасов.
– Ещё чего! – возмутился шофёр. – Хабара хрен знает сколько километров отсюда. И я еду в другую сторону, вообще-то.
– А если так? – поинтересовался Пётр, протягивая ему сто долларов.
– Верно мыслишь, москвич, – поощрил Тарасова водитель, рассматривая купюру на просвет. – Развей свою мысль раза в три, и я подумаю. А если в четыре, то заранее согласен.
– Вымогатель, – вздохнул москвич и протянул ещё триста вечнозелёных.
– Садись, – предложил шофёр и открыл переднюю пассажирскую дверцу.
Пётр устроился на удобном сиденье (после пилотского кресла вертолёта ему любое сиденье показалось бы удобным), а водитель всё смотрел купюры на просвет одну за другой.
– Поехали уже, хватит их рассматривать, от этого их больше не станет, – сообщил Тарасов.
– Сейчас монтировкой по балде получишь! – пригрозил дальневосточник, напрочь утративший всё своё и так не очень обильное дружелюбие. – Скотина московская! Что ты мне эти хахаряшки всучить пытаешься?
– Чего, ты там сказал, «всучить»? – удивился Пётр. – Я такого слова не знаю. И вообще, чем ты недоволен?
– Говорю же тебе, не надо мне твоих хахаряшек! Думаешь, раз я не в Москве живу, так я лох? Мне можно всякое фуфло впаривать?
– Подожди, братан, не горячись. Ты намекаешь, что доллары липовые?
– Нет, блин, кедровые! Какие же ещё?
– Да что ты гонишь беса? Нормальные доллары, с водяными знаками и всем прочим! Не морочь голову!
– Водяные знаки есть, тут ты, москвич, прав. Я бы ни за что липу не распознал. Но, понимаешь, у них у всех один и тот же номер. Так что трахай мозги кому-нибудь другому!
– Во блин! – только и смог произнести Пётр, внимательно рассмотрев несколько извлечённых из кармана купюр. – Братан, прости! Ты прав, это липа. Честно, я понятия не имел. Что ж, других бабок у меня нет. Я выйду, а ты езжай своей дорогой.
– А ты как же?
– Пока не знаю. Подумаю, может, соображу чего-нибудь. Тебе-то какая разница?
– А такая, что негоже человека в тайге одного бросать. У вас, в вашей Москве, можно, а у нас тут, на Дальнем, чутка другие нравы. Более человеческие, что ли. Поехали! Отвезу тебя, так и быть, в Хабару, а дальше ты уж как-нибудь сам.
В бескорыстие соотечественников Пётр не верил, и в, общем, оказался прав. Помолчав некоторое время, шофёр предложил ему взаимовыгодный обмен. Двадцать тысяч фальшивых долларов были проданы за десять процентов курсовой стоимости настоящих. Довольный дальневосточник высадил довольного москвича у самого здания аэропорта. Пётр направился прямиком в парикмахерскую, где его подстригли под ноль, и глянув в зеркало, он сам себя не узнал, чем остался весьма доволен.
Лететь самолётом он и не собирался. Пистолет – далеко не лучший багаж для авиапутешествий, проносить его через рамку совершенно незачем. Разузнав, как проехать на железнодорожный вокзал, Тарасов дождался нужного автобуса, доехал туда, и там взял билет на московский поезд. Примерно через шесть суток, которые он почти непрерывно проспал, Пётр вышел в славном городе Ярославле (он побоялся, что в Москве этот поезд уже ждут люди, с которыми ему встречаться совсем не хочется), откуда без проблем добрался домой.
