— Одному трудно будет справиться — проникающее ранение грудной клетки.
Выйдя вместе с Ольсеном из приемного отделения, Кристо угрюмо проговорил:
— Не нужно за доктором посылать…
— Что это значит?! — удивился управляющий.
— Эту пулю Бальтозар получил как раз от Сандро…
Ольсен остановился и изумленно посмотрел на него.
— Я не стал при докторе рассказывать… Кто их знает, может, они связаны… В общем, так… — и Кристо рассказал все, что знал и увидел.
Внимательно выслушав индейца, Ольсен вспомнил письмо профессора Джонсона де Аргенти.
— Ну вот, и за Сальватором началась охота… — подумал он и вслух добавил:
— Ты Вейслину ничего не говори до утра… Насчет второго доктора я сам объясню, скажу, что его не нашли. А об остальном надо подумать.
Узнав об отсутствии Сандро, Джеймс выругался и полночи в одиночестве оперировал раненого…
А утром он вошел в кабинет управляющего и протянул ему конверт.
— Что это?
— Читайте.
Ольсен покрутил в руках письмо, на котором почерком Сандро было написано:
«Доктору Джеймсу Вейслину лично в руки. Я прошу простить меня, Джеймс, но обстоятельства заставляют меня внезапно и без предупреждения покинуть вас всех. Желаю удачи. Сандро».
Ольсен удивленно посмотрел на Вейслина:
— Как вы думаете, Джеймс, что бы это значило?
— Мне трудно судить о намерениях коллеги… Одно очевидно — он больше сюда не вернется.
— Почему вы так думаете? И почему он написал именно вам?
— После такой записки я бы не вернулся… А почему она адресована мне? — Сандро в наших условиях мог написать ее только двум людям — мне и господину де Аргенти. Поскольку профессора нет, значит… И еще… Дело в том, что в отличие от наших с вами личных отношений, взаимоотношения с ним у меня были самыми теплыми… Может быть, поэтому он и обратился ко мне.
Аргументы, приведенные Вейслином, показались управляющему очень убедительными, и он решил рассказать все то, чего не знал доктор… Реакция, с которой Джеймс слушал весь этот рассказ, вселила в Ольсена полную уверенность в непричастности Вейслина к совершенному.
— Профессору грозит опасность разделить судьбу Джонсона…
— Вы считаете, что подлодка пошла к острову? — в задумчивости спросил Джеймс.
— Я просто уверен, иначе зачем бы Сандро, или как его там, было бежать?
— Пожалуй, в этом есть что-то… Теперь я начинаю понимать, почему Сандро интересовался вопросами, которые, казалось бы, его не должны были касаться.
— То есть?
— Он как-то расспрашивал про сына профессора — почему он с семьей не приезжает в Аргентину и говорил ли мне профессор об исчезнувшем ученом Джонсоне… По поводу сына — я сам не знаю и в общем-то не задумывался над личными проблемами профессора. А о Джонсоне профессор со мной не разговаривал, и я отправил его к самому господину де Аргенти с этим вопросом. Все это было недавно.
— Значит, он не все понял… — задумчиво произнес Ольсен.
— Что будем делать? — спросил Джеймс.
— Вам, доктор, придется продолжать лечение. А я после обеда уезжаю в Панаму, а затем плыву к острову.
— Вы не успеете… Давайте посмотрим карту…
Даже самые грубые подсчеты показывали, что Ольсен опаздывал в лучшем случае на неделю…
— Есть еще один вариант… — задумчиво произнес Вейслин.
— Какой?
— Послать дельфинов.
— Каким образом?!
— Неделю назад на консультацию приезжал Карлос Менес.
— Это офицер с мозгом дельфина?
— Да. Так вот, во время купания он неожиданно для себя начал понимать речь дельфинов и даже говорить с ними.
— Послушайте, Джеймс, а он совсем в дельфина не превратится? — в полушутку спросил управляющий.
— Не должен, — серьезно ответил Вейслин, — другое дело, что операции пока отложены из-за неясности отдаленных результатов. А они постепенно дают о себе знать — сначала цветные сны о море, теперь вот язык дельфинов…
— Тогда вам придется рассказать Менесу много того, о чем он не должен знать.
— Да, — ради спасения профессора.
— Ну что ж, начинайте, Джеймс, хотя, честно говоря, я не верю в эту затею. Мой поезд в 14.00. Я полагаюсь больше на себя, чем на дельфинов…
Вейслин не терял времени зря. Через час в клинику приехал Карлос Менес. Доктор постарался объяснить ситуацию, по возможности не раскрывая секретов Сальватора. По его предложению пара дельфинов должна была сообщить собратьям у острова об опасности, нависшей над профессором…
Через день Бриг и Григ — дельфины из дельфинария Сальватора отправились в путь, который когда-то преодолел Ихтиандр вместе со своим другом…
Дельфины не выдерживали бешеной скорости, с которой неслась девушка в пучине океана. Некоторые отставали, но все же продолжали плыть за Луизой. Только два-три из них находились впереди нее и прокладывали путь. Хотя, впрочем, сама Луиза чувствовала эту дорогу, как будто незримая нить тянула ее к неведомой цели… Она чувствовала, что живет сейчас только благодаря братьям-дельфинам. Несколько раз на их пути встречались акулы. Последняя стычка, произошедшая вчера днем, чуть не стала для нее роковой…
Целая стая пыталась прорваться к ней. Дельфины без особого труда разметали хищниц, но одна из них внезапно оказалась перед девушкой. Луизе на мгновение показалось, что в немигающих глазах акулы она увидела смерть… Может быть, какая-то доля мгновения отделила ее от ровного, острого ряда зубов хищницы… Произошедшее потом с трудом укладывалось в мыслях человека — с каким-то неимоверным усилием ее тело проскользнуло мимо пасти акулы, и девушка оказалась над хищницей. Мгновенно сориентировавшись, она ухватилась за верхний плавник акулы, а между ее ногами оказалось тело хищницы, по которому тут же несколько раз прошла волна сокращений мышц спины, сравнимая с разрядом электрического тока. Но девушка прочно сидела на ее спине. В стремительности, с которой двигалась «гроза океана», Луиза почувствовала упоение, испытываемое впервые. Хищница носилась то по поверхности океана, то глубоко уходила вниз. Во время одного из виражей с лица девушки чуть не слетела маска дыхательного аппарата — нужно было заканчивать этот необычный аттракцион. Оказавшись рядом с дельфином, Луиза отцепилась от своего «транспорта». Почувствовав свободу, обозленная акула сделала крутой поворот и устремилась на девушку, но тут же получила удар, нанесенный дельфином. Раненая хищница, оставляя за собой багровый след крови, ушла на глубину. На второй день пути показалась земля. Дельфины повернули на юг — крюк оказался небольшим. Отзвук прозвучавшего сигнала о помощи постоянно присутствовал в памяти Луизы и был той мерой, по которой оценивалось расстояние — оставалась меньшая часть пути. Девушка ловила себя на мысли, что, быть может, ее помощь будет запоздалой… но продолжала плыть.
