Дарэм сказал:
– Я работаю над программой, которая запустит первые мгновения вселенной ТНЦ в компьютере реального мира. Вероятно, смогу закончить её самостоятельно. Но работу с «Автоверсумом» без вас, Мария, мне не осилить.
Та резко рассмеялась.
– Вы хотите, чтобы я продолжала на вас работать? Вы мне лгали. Из-за вас ко мне заявилась компьютерная полиция. Вы сознались, что страдали психическим заболеванием. Заявили, будто вы – двадцать третье воплощение миллионера из параллельного мира…
– Что бы вы ни думали о теории пыли и о моём психическом здоровье, то, что я не преступник, могу доказать. Мои партнёры это подтвердят, ведь они точно знают, на что уходят их деньги. Никто из них не пострадал от обмана.
– Принимаю это утверждение. Но я…
– Так примите и деньги. Заканчивайте работу. Что бы ни говорила вам полиция, у вас на эти деньги полное право, а у меня есть полное право вам эти деньги заплатить. Никто не потянет вас в суд и не бросит в тюрьму.
Мария разволновалась.
– Стойте, погодите-ка. Дайте мне подумать.
Рафинированная рассудочность Дарэма становилась не менее утомительна, чем страстные излияния явного фанатика. За последние полчаса почва столько раз сдвинулась под её ногами, что у Марии не оставалось ни шанса хотя бы начать переоценку ситуации, – юридическую, финансовую… и моральную. Она осведомилась:
– А почему ваши партнёры не рассказали всё полиции? Раз они могут подтвердить ваш рассказ для меня, почему бы не сделать то же самое для копов? Отказываясь от общения, они лишь дают дополнительную пищу для подозрений.
– И не говорите, – согласился Дарэм. – Это всё усложняет раз в десять, но я вынужден мириться. Думаете, они захотят рискнуть, чтобы всё стало известно публике? И так уже было несколько неприятных утечек, но пока нам удаётся мутить воду, распространяя собственную дезинформацию. Копии, контролирующие de facto финансовые империи стоимостью в миллиарды долларов, предпочтут, чтобы их имена оказались связаны с каким-то сомнительным агентом по продажам и его новейшим суперкомпьютером, тем более что эти слухи сами собой утихнут за отсутствием подтверждений, чем позволят миру узнать, что они собираются отправить своих клонов в искусственную вселенную, работающую без технической поддержки. Фондовые рынки могут нервно отреагировать и на подозрение, что какой-нибудь совет директоров в свободное время всем составом разыгрывает в виртуальности двор Калигулы. А уж если выплывет, что Копия, обладающая немалой властью, занялась чем-то таким, что можно истолковать как признак полного пофигизма по отношению к её корпоративным обязанностям и личному богатству, а то и дальнейшему существованию на планете Земля…
Мария подошла к окну. Оно было распахнуто, но воздух на улице не двигался; стоять перед сеткой от комаров оказалось всё равно, что за каменной стеной. В квартире наверху люди громко спорили, но Мария их почти не слышала.
Когда Дарэм впервые к ней обратился, она полусерьёзно задумалась, не злоупотребляет ли состоянием человека, немного съехавшего с катушек. Теперь она не могла отмести это соображение как ханжеское и оскорбляющее собрата-эксцентрика. Речь шла не о фанатике искусственной жизни, у которого денег больше, чем здравого смысла. Бывший психбольной собирался потратить тридцать миллионов долларов чужих денег, чтобы «доказать» собственную нормальность и повести клоны своих последователей в кибернетический рай, которому предстоит просуществовать около двадцати секунд. Попытка урвать себе кусочек от этих миллионов, пусть самую малость, походила на стремление заработать, накрывая стол для Джонстаунского самоубийства[9].
– Если вы не согласитесь доделать зародыш биосферы, – настаивал Дарэм, – кем мне вас заменить? Больше никто не способен даже отдалённо понять всё, что с этим связано.
Мария бросила на него острый взгляд.
– Не начинайте мне льстить. Насчёт зародыша тоже не обольщайтесь. Вы просили у меня пакет убедительных данных и получите только это, даже если я закончу работу. Если вы рассчитываете, что обитатели планеты Ламберт поднимутся на задние лапки и заговорят с вами… Я не могу гарантировать, что это произойдёт, даже если вы прогоните программу миллиард раз. Вам следовало бы симулировать биохимию реального мира. По крайней мере точно известно, что эта система способна породить разумную жизнь. А у вас, предположительно, компьютерных мощностей хватит и на такое.
– A. lamberti представляется проще и надёжнее, – рассудительно парировал Дарэм. – Любой организм реального мира, смоделированный на субатомном уровне, окажется слишком сложной программой, чтобы заранее её испытать на физическом компьютере. А если из этого ничего не выйдет, будет поздно менять решение и испытывать другой подход, когда мы окажемся заперты во вселенной ТНЦ с кучей книг и журналов, но без опыта и специалистов.
Марию пробрал холодный озноб. Всякий раз, когда ей казалось, что она уже смирилась с тем, насколько серьёзно Дарэм воспринимает это сумасшествие, он говорил что-нибудь такое, что заставляло её осознать всё заново. Она сказала:
– Что ж, жизнь в «Автоверсуме» может оказаться столь же бесполезной. Вы можете получить A. hydrophila, поколение за поколением плодящую бесполезные мутации, и ничего не сможете с этим поделать.
Дарэм вроде собирался ответить, но смолчал. Мария снова ощутила озноб, не поняв сначала, отчего. Спустя секунду она вонзила в хозяина квартиры свирепый взгляд, разозлившись так, будто он высказал ей всё прямиком.
– Я туда не пойду, чтобы отлаживать её для вас!
У Дарэма хватило любезности на мгновение принять пристыженный вид. Но, вместо того чтобы уверять, будто ничего подобного ему не приходило в голову, он заметил:
– Если вы не верите в теорию пыли, какая разница, окажется ли ваш файл в данных «Эдемского сада»?
– Я не желаю, чтобы моя Копия очнулась и прожила несколько субъективных секунд, зная, что ей предстоит умереть!
– А кто предлагал её пробуждать? Запускать Копию на симулированной ТНЦ-решётке – это компьютероёмкая операция. Пока мы находимся в физическом компьютере, не сможем себе позволить больше одной Копии. Моей. С вашей точки зрения, ваш скан-файл вообще не будет использован для создания Копии: данные просто будут размещены в компьютере, полностью инертные. А вы можете сидеть у терминала и наблюдать за процессом, чтобы убедиться, что я держу слово.
Мария возмутилась, хотя ей потребовалась ещё секунда, чтобы распутать выводящие из себя хитросплетения логики Дарэма и найти подходящую мишень.
