– Версия Цзяна была трёхмерной, так? – уточнила Мария.
– Намного лучше. Она была N-мерной: четырёх-, пяти-, шести-. Сколькоугодномерной! Таким образом, места для данных оказывалось сколько угодно, и до них было легко добраться. Первоначальная двухмерная машина фон Неймана за каждой следующей единицей данных была вынуждена тянуться дальше и дальше, ждать дольше и дольше. В шестимерном ТНЦ-автомате можно построить трёхмерную компьютерную решётку, которая будет расти бесконечно, а каждый узел-компьютер – иметь собственную трёхмерную память, тоже способную к безграничному росту.
– А вы-то как собираетесь вписаться в это? – промямлила Мария. – Если, по-вашему, трудно перевести человеческую биохимию на язык «Автоверсума», как вы намерены себя закодировать в шестимерном мире, предназначенном исключительно для существования машин фон Неймана?
– Вселенная ТНЦ – это единый, большой и постоянно растущий процессорный кластер. В нём можно запустить мою Копию…
– Я-то думала, смысл в том, чтобы уйти от Копий!
– …в виртуальной среде, позволяющей ей взаимодействовать с уровнем ТНЦ. Да, я буду, как обычно, «лоскутной» Копией, тут альтернативы не подберёшь, но я буду связан и с самим клеточным автоматом, свидетелем его работы и смогу воспринимать его законы. Наблюдая за ним, я сделаю его частью того, чему потребуется объяснение. И когда эта симулированная ТНЦ-вселенная, функционирующая в физическом компьютере, внезапно будет отключена, наилучшим объяснением моего восприятия окажется продолжение существования именно этой вселенной, – продолжение, сотканное из пыли.
Мария почти увидела это перед собой: громадная решётка, состоящая из компьютеров, зародыш порядка в океане бессмысленного шума, расширяющийся миг за мигом одной лишь силой заложенной в нём логики, извлекая строительные блоки из хаоса, не являющегося ни пространством, ни временем; всё, что для этого требовалось, – дать сами определения времени и пространства.
Однако представить – не значит поверить. Она сказала:
– Почему вы так уверены? Отчего другому пациенту, страдающему галлюцинациями, не поверить, что он какое-то время был Копией, запущенной в ТНЦ-автомате, находящемся в процессорном кластере другого мира?
– Вы сами упомянули бритву Оккама. Вам не кажется, что самодостаточная ТНЦ-вселенная – гораздо более простое объяснение?
– Нет. Это чуть ли не самое странное объяснение, какое я в силах представить.
– Оно куда менее странное, чем очередная версия нашей вселенной, включающая очередную версию меня с очередным набором подходящих к случаю галлюцинаций.
– И сколько ваших клиентов поверили в это? Сколько считают, что смогут к вам присоединиться?
– Пятнадцать. И ещё шестнадцатый, как мне кажется, борется с искушением.
– И они платят?..
– Примерно по два миллиона каждый, – Дарэм фыркнул. – Довольно забавно, какое значение придаёт этому полиция. Несколько крупных денежных сумм перешли из рук в руки по причинам несколько более сложным, чем обычно, и они уже решили, будто я делаю что-то незаконное. Миллиардеры, случалось, делали и более крупные пожертвования Церкви Бога Безразличного, – тут же он поспешно добавил: – Но ни один из моих миллиардеров.
Марии самой было непросто свыкнуться с подобным размахом.
– Вам удалось найти пятнадцать Копий, готовых расстаться с двумя миллионами долларов каждая, после того как они выслушали весь этот бред? Тот, кто настолько доверчив, заслуживает потери денег.
Дарэм не оскорбился.
– Будь вы Копией, вы тоже поверили бы в теорию пыли. Вы ощутили бы её истинность до мозга своих несуществующих костей. Некоторые участники провели такой же эксперимент, что и я, – попробовали вычислять себя случайно разбросанными фрагментами, – другим и это не понадобилось. Они и так знали, что могут рассеять себя в реальном времени и пространстве и всё равно сохранят собственную личность. Каждая Копия доказывает теорию пыли самой себе миллион раз на дню.
Марии вдруг пришло в голову, что Дарэм, возможно, выдумал всё это специально для неё, тогда как клиентам рассказывал то, что предположила Хэйден: какую-нибудь напрочь лишённую метафизики выдумку о тайном суперкомпьютере. Однако непонятно, чего он может добиться, запутывая её… К тому же слишком много деталей после его рассказа обрели смысл. Если его клиенты приняли это безумное визионерство, отпадает проблема, как заставить их поверить в несуществующий суперкомпьютер. По крайней мере из области предоставления доказательств она переходит в область веры. Она спросила:
– Так вы пообещали каждому из «ваших» миллиардеров поместить его моментальный снимок в конфигурацию «Эдемский сад» вместе с программами, которые должны запустить их в ТНЦ-компьютере?
– Всё это, и даже больше! – горделиво подтвердил Дарэм. – Крупнейшие мировые библиотеки: не полные их фонды, но десятки миллионов файлов – текстовых, звуковых, визуальных, интерактивных – на любую тему, какую можно себе представить. Базы данных, которые не перечислишь, включая все генные карты. Программы: экспертные системы, добытчики знаний, метапрограммисты. Тысячи новеньких виртуальных сред: пустыни, джунгли, коралловые рифы, Луна и Марс. И я поручил не кому иному, как Малколму Картеру, создать большой город, который станет главным местом встреч, – Город Перестановок, столицу вселенной ТНЦ.
И конечно, там будет ваш вклад: зародыш иного мира. Человечеству этой вселенной рано или поздно предстоит найти иную жизнь. Как мы можем отбросить надежду на то же самое? Конечно, у нас будут собственные цифровые потомки и воспроизведённые животные Земли, равно как, без сомнения, и новые, целиком искусственные, создания. Мы будем не одиноки. И всё же необходим шанс столкнуться с Иными. Нам не придётся расставаться с этой возможностью. А что может быть более чуждым, чем жизнь из «Автоверсума»?
По коже Марии поползли мурашки. Логика Дарэма была безупречна: бесконечно расширяющаяся ТНЦ-вселенная, создающая во всех направлениях новые вычислительные мощности из ничего, в конце концов станет достаточно большой, чтобы запустить планету в «Автоверсуме», а то и целую планетную систему. Упакованная версия планеты Ламберт – сжатое описание с топографическими характеристиками вместо полноценных рек или гор – легко поместится в память компьютера из реального мира. А потом Копия Дарэма дождётся, когда ТНЦ-решётка достаточно разрастётся (а то и просто приостановит сама себя, чтобы избежать ожидания) и даст развернуться целому.
Дарэм сказал:
– Я работаю над программой, которая запустит первые мгновения вселенной ТНЦ в компьютере реального мира. Вероятно, смогу закончить её самостоятельно. Но работу с «Автоверсумом» без вас, Мария, мне не осилить.
